(Lois McMaster Bujold, "Komarr",1998)
Перевод (c) - Екатерины Смоляниной (E.Smolika@ru.net),
ред. от 12.08.2002
Место приложения бюрократических талантов Этьена Форсуассона располагалось на двух этажах герметичной башни, отведенной под местные офисы государственных служб Купола Серифоза. Башня была построена на окраине разросшегося вширь купола, и она не находилась внутри другого строения с пригодной для дыхания атмосферой. Пока они поднимались наверх, по спиральному эскалатору, Майлз с некоторым неодобрением поглядывал на стеклянную крышу внутреннего дворика здания. Он готов был присягнуть, что его ухо улавливает отдаленный и чуть слышный свист воздуха, утекающего через неплотно состыкованные края стеклянной крыши над головой.
- А что будет, если кто-нибудь швырнет камень прямо в стекло? – шепнул он профессору, стоящему ступенькой ниже.
- Ничего, - прошептал Фортиц в ответ. – Отверстие создаст вполне ощутимую воздушную тягу, но перепад давления не будет слишком сильным.
- Ясно.
На самом деле Купол Серифоза не был подобием космической станции, несмотря на случайное обманчивое сходство в архитектуре. Большей частью, воздух внутри здания был получен из внешней атмосферы.
Вентиляционные шахты, расположенные в куполе повсюду, втягивали комаррский воздух, отфильтровывали избыток углекислого газа и незначительные количества дурно пахнущих соединений, оставляя неизменным долю азота, и насыщали кислородом до уровня, приемлемого для дыхания. В естественной атмосфере Комарра процент кислорода был все еще недостаточен для обеспечения потребностей крупных млекопитающих без применения технических устройств - респираторов. Но абсолютное количество кислорода, остававшегося в этом огромном источнике, было сравнимо с емкостью даже самых больших, разросшихся куполов. “До тех пор, пока работает энергетические системы этих самых куполов”
Они сошли с эскалатора и последовали за Форсуассоном по коридору, в сторону от центрального двора башни. На стене коридора располагались ящики с аварийным запасом респираторов, рядом с огнетушителями, что несколько успокоило Майлза, навело его на мысль, что комаррцы все же помнят о постоянной присутствующей опасности. Хотя ящик выглядел подозрительно пыльным. Пользовался ли кто-нибудь его содержимым хотя бы раз, с тех пор как его здесь установили много лет тому назад? Или хотя бы проверял ли его? Если бы это была военная инспекция, Майлз не отказал бы себе в удовольствии и остановил бы всю компанию прямо сейчас, вскрыл ящик и занялся бы скрупулезным анализом масок, на предмет запасов энергии и воздуха и на соответствие нормативам… Как Имперский Аудитор он также, вне всякого сомнения, может это устроить, как и любое другое мероприятие, все что придет в голову. Когда он был моложе, его главным пороком была импульсивность. Иногда ночами Майлзу приходили в голову мрачные сомнения, не погорячился ли часом император Грегор с последним назначением Аудитора. Власть, как принято думать, развращает, но это больше смахивало на ощущения ребенка, оставленного без присмотра в кондитерской лавке. Держи себя в руках, парень.
Непотревоженный ящик с масками остался позади. Форсуассон вел по коридору и указывал на многочисленные двери кабинетов своих подчиненных , словно туристический гид на экскурсии. Зайти, правда, не приглашал. В этих тыловых штаб-квартирах и смотреть-то особо не на что. То, что по-настоящему интересно, вся настоящая работа происходит вне всех куполов вместе взятых, на экспериментальных станциях и зонах высадки растений, вокруг сектора Серифоза. Единственное, что Майлз мог бы обнаружить в этих благопристойных комнатах, были … комм-пульты. И комаррцы, конечно, очень много комаррцев.
-Сюда, милорды, - Форсуассон привел их в комфортабельную просторную комнату, примечательную большим круглым столом с проектором головида. Это помещение и выглядело и пахло точно так же, как любой конференц-зал, в котором Майлз бывал на военных инструктажах и докладах, во времена своей ныне прервавшейся карьеры. Слишком знакомо. Нутром чую, что сегодня днем моей главной задачей станет борьба с зевотой. Полдюжины мужчин и женщин сидели в ожидании, нервно раскладывая на столе свои органайзеры и видео-диски. Еще пара из них торопливо вошли вслед за двумя Аудиторами, бормоча извинения. Форсуассон указал гостям их на места за столом, по правую и левую руку от себя.. Майлз уселся и слегка улыбнулся, приветствуя всех собравшихся.
- Лорд Аудитор Фортиц, лорд Форкосиган. Позвольте вам представить руководителей отделов серифозского филиала Проекта терраформирования Комарра. Форсуассон обошел вокруг стола, сообщая имя каждого присутствующего и наименование подразделения. Три основных службы – бухгалтерская, эксплуатационная и исследовательская подразделялись на отделы с впечатляющими названиями, такими как “Понижения уровня углерода”, “Гидрологии”, “Парниковых газов”, “Испытательных участков”, “Регулирования отходящего тепла”, “Реклассификации микроорганизмов”. Все до единого - коренные комаррцы, только Форсуассон выходец с Барраяра. Форсуассон, продолжая стоять, обернулся к вновь прибывшим:
- Милорды, также позвольте представить вам сера Венье, моего заместителя по административной части. Венни подготовил для вас общий ознакомительный доклад, после которого каждый из моих сотрудников с удовольствием ответит на любые ваши вопросы.
Форсуассон сел. Венье кивнул каждому из Аудиторов и пробормотал нечто невнятное. Он был тощим, ростом ниже Форсуассона, с пронзительными карими глазами и безвольным подбородком, что в сочетании с нервозным видом делало его похожим на слегка сумасшедшего кролика. Он встал за пульт управления головида, потер ладони, несколько раз перебрал стопку дисков с данными, наконец выбрал один из них и положил его обратно. Прокашлявшись, он подал голос:
- Милорды. Предполагалось, что я начну с исторического обзора. - Он снова кивнул каждому из них, на мгновенье задержав взгляд на Майлзе. Вставив диск в машину, он запустил высокохудожественное, завораживающее взгляд голографическое изображение Комарра, вращающееся над видео-пластиной.. – Первые исследователи сети П-В туннелей решили, что планета Комарр является перспективным кандидатом для успешного терраформирования. Сила тяжести у нас почти ноль-девять от стандартной, изобилие природных ресурсов азота в газообразном состоянии, запасы инертных газов и достаточное количество воды в виде льда. Терраформирование таких планет существенно легче и проще, чем классически холодных и безводных, таких, как скажем, Марс.
“Надо полагать, это были самые первые исследователи”, размышлял Майлз, “прибывшие и поселившиеся здесь еще до того, как были найдены более пригодные для жизни планеты, и до того, как подобные претенциозные проекты стали экономического неинтересными, конечно, не с точки зрения тех, кто уже живет здесь. Но… здесь были П-В туннели.”
- Минусом была, - продолжил Венье, - токсичная для дыхания атмосфера, содержащая слишком высокую концентрацию СО2. Отсутствие необходимого солнечного освещения не создавало парникового эффекта, а быстрое остывание и напротив, поглощение тепла поверхностью планеты требовали дополнительных усилий для поддержки воды в жидком состоянии. Как вывод, Комарр был в те времена безжизненным миром, холодным и темным. Самые первые подсчеты предполагали, что потребуется больше воды, поэтому были устроены, так называемые “слабые воздействия” - направленные бомбардировки поверхности планеты кометами. В результате мы можем благодарить наших предков за образовавшиеся на юге кратерные озера. - Красочная россыпь ярких пятнышек на нижнем полушарии голографического изображения планеты, данная вне масштаба, превратилась в линию голубых капель. – Но растущие потребности в воде и ее производных в основном использовались на орбитальных и П-В станциях и запасы воды, полученные от комет, быстро истощились. И, конечно, обитатели планеты опасались ошибок при расчете траекторий падений.
“Обоснованные опасения”, насколько Майлз помнил комаррскую историю. Он украдкой бросил взгляд на Фортица. Профессор выглядел совершенно удовлетворенным лекторскими способностями Венье.
- В действительности, - развивал мысль Венье, - позднейшие исследования показали, что ледяные шапки на полюсах планеты толще, чем предполагалось и почти столь же массивны, как земные. Последовала стремительная погоня за теплом и светом.
Майлз почувствовал симпатию к первым комаррцам. Сам он питал глубокое и страстное отвращение к холоду и темноте полярных ночей.
- Наши предки построили первый солнечный отражатель, усовершенствованный при жизни следующего поколения. – Появилась голографическая модель, снова в увеличенном масштабе. и перетекла в новую . – Столетием позже, очередное усовершенствование конструкции дает нам уже нынешний внешний вид отражателя. – Появился шестиугольник из семи дисков, двигающийся над глобусом Комарра. – Освещение экватора стало достаточно интенсивным для таяния льдов и позволило растениям понизить уровень углекислого газа, освобождая так необходимый кислород. В течение последующих десятилетий был высвобожден в верхние слои атмосферы весь спектр соединений искусственно произведенных газов для парникового эффекта, который помогают удерживать энергию у поверхности планеты. - Венье провел рукой над комм-пультом, и четыре из семи дисков перестали светиться. - Потом произошла авария.
Все комаррцы, сидящие за столом, угрюмо уставились на изображение поврежденного отражателя.
- Есть ли данные о прогнозируемом охлаждении? С цифрами? – Фортиц ненавязчиво вернул докладчика к действительности.
- Да, конечно, милорд Аудитор! Администратор Форсуассон сообщил, что Вы инженер, так что я оставил все технические расчеты. – Венье подтолкнул диск, плавно заскользивший по полированной поверхности стола к Фортицу в руки.
Сотрудник отдела управления отходящим теплом – Судха, тоже инженер, поморщился и досадливо прикусил большой палец от такой дремучей неосведомленности о том, каких масштабов фигуру представляет среди инженеров Фортиц. Профессор просто поблагодарил: - Спасибо, весьма признателен.
“А где моя копия?” – Майлз не сказал этого вслух. – А не могли бы Вы в целом сообщить ваши выводы, для нас, не инженеров, сер Венье?
- Конечно, лорд Аудитор… Форкосиган. Серьезная опасность для растительности в крайних северных и южных широтах, не только в Секторе Серифоза, но и на всей планете, наступит уже в следующем сезоне. Год за годом, через пять лет мы потеряем столько площадей, что пагубные последствия охлаждения достигнут критического значения. Первоначальное строительство солнечного отражателя заняло двадцать лет. И я молюсь, чтобы на его восстановление не ушло как минимум столько же. – На голографической модели белые полярные шапки начали увеличиваться и расползаться по глобусу, словно белесые раковые опухоли.
Фортиц бросил взгляд на Судху, – Таким образом, роль прочих источников тепла становится весьма значительной, по крайней мере, как временное решение.
Судха, крупный мужчина лет пятидесяти, с массивными кистями рук, откинулся на спинку стула и несколько мрачно усмехнулся. Он тоже откашлялся, прочищая горло, прежде чем ответить.
– На ранних стадиях терраформирования предполагалось, что тепло от наших разрастающихся поселений будет значительно содействовать обогреву планеты. Время показало, что это положение было слишком оптимистичным. Планета с зарождающейся гидрологией представляет собой огромную теплопоглощающую систему, оттаивание всей этой массы льда задерживает и поглощает всю имеющуюся тепловую энергию. В наше же время - до аварии – полагалось, что лучшим применением отходящего тепла является формирование вокруг куполов зон микроклимата - плацдармов для распространения следующей волны более высокоорганизованных форм жизни.
- С инженерной точки зрения это звучит как полный бред: "Необходимо специально расходовать энергию в целях потери тепла", - согласился Фортиц, - но я полагаю, что здесь это обосновано. Имеет ли смысл выделить некоторое количество термоядерных реакторов для производства тепла в чистом виде?
- Кипятить моря по чайной ложке? – поморщился Судха. – Можно, конечно. Было бы интересно посмотреть, как таким методом можно расширить малые освоенные площадки в Секторе Серифоза. Но в целом, экономически это неинтересно. Каждый градус общепланетарного потепления обойдется дороже, чем полное восстановление или даже увеличение размера солнечного отражателя. О чем, кстати, мы подавали прошения Империи годами. Безуспешно. И если вы готовы строить реактор, то с тем же успехом вы могли бы построить и купол, пока вы тут. Тепло будет поступать из купола наружу, в конечном итоге ровно в том же количестве, что и от реактора.
Два диска с данными заскользили по столу от Судхи – на сей раз и к Фортицу, и к Майлзу. – Это наш последний ведомственный доклад. – Судха бросил взгляд на одного из своих коллег. – Всем нам, еще при нашей жизни, хотелось бы увидеть распространение высших форм жизни на планете, но пока нашим самым большим достижением, если не сказать самым большим успехом, остается минимальная жизненная активность на уровне микроорганизмов. Филипп?
Человек, который был ранее представлен как руководитель отдела реклассификации микроорганизмов, не слишком благодарно улыбнулся Судхе и обратился к Аудиторам:
-В общем, да. Бактерии быстро размножаются, причем и те, что были нами специально модифицированы, и самостоятельно возникшие разновидности. За прошедшие годы сюда были завезены – или, во всяком случае, как-то попали и распространились - практически все виды земных бактерий. К несчастью, микробиологические формы жизни имеют тенденцию адаптироваться к условиям окружающей среды намного быстрее, чем мы можем адаптировать окружающую среду. Мой отдел по уши закружен проблемами контроля мутаций. Опять же требуется свет и тепло. И, говоря откровенно, милорды – большее финансирование. Хотя наша микрофлора растет быстро, но также быстро она и умирает, при этом выбрасывая в атмосферу свои углеродные составляющие Для того, чтобы изъять из атмосферы избыток углерода, мы обязаны перейти к более высокоразвитым организмам, иначе на это уйдет не одно тысячелетие. Может быть, ты продолжишь, Лиз? - Он кивнул приятной полной даме средних лет, которая была названа руководителем отдела понижения уровня углерода.
Она радостно улыбнулась, из чего Майлз сделал вывод, что сейчас в ее отделе дела идут неплохо.
- Да, милорды. У нас есть ряд высших растительных форм жизни, прошедших основные полевые испытания и подвергнувшимся генетическому конструированию или модификациям. Безусловно, нашим высочайшим достижением является устойчивые к холоду и углекислому газу болотные торфяники. Они тоже нуждаются во влаге и, конечно, им пошла бы на пользу более высокая температура. В идеале, их следовало бы разместить в бы зонах разрывов тектонических плит, где снижение уровня углеводорода происходит крайне медленно. Но в Секторе Серифоза такие зоны отсутствуют. Поэтому мы выбрали низины - места, которые по мере оттаивания льда на полюсах планеты смогут наполниться водой, стать озерами и маленькими морями, при этом удерживая связанный углеводород под шапкой осадочных слоев. При правильной постановке дела этот процесс пойдет полностью автоматически, не требуя какого-либо вмешательства со стороны людей. Если мы смогли бы получить финансирование для увеличения в два или три раза площадей наших участков в ближайшие пару лет… ну, вот данные моих перспективных оценок. – Фортиц получил еще один диск с данными. – Мы начали проводить эксперименты с растениями большего размера, которые последуют за болотами. Такие большие организмы конечно несравнимо более контролируемы, чем быстро мутирующая микрофлора. Их уже сейчас можно высаживать, значительно увеличив площадь наших плантаций. Но для них жизненно критично понижение потоков света и тепла, получаемых от солнечного отражателя. У нас должен быть точный прогноз сроков восстановления отражателя, прежде чем мы рискнем продолжать наши работы по планированию посадок.
Он требовательно посмотрела в лицо Фортицу, но тот произнес только: -Благодарю Вас, мадам.
-Мы собираемся слетать на участки торфяных болот сегодня, во второй половине дня, - сообщил Форсуассон. Дама, временно удовлетворенная, уселась на свое место.
И примерно также дальше пошло по кругу. Майлз получил гораздо больше, чем хотел бы сам, информации о терраформировании Комарра, сдобренной намеками и прямыми просьбами о увеличении имперского финансирования. А также о тепле и свете. “Власть развращает, но нам требуется мощность”. Только бухгалтерия и отдел регулирования отходящего тепла подготовили перед встречей копию своих отчетов для Майлза. Он с трудом удерживался от желания заявить кому-нибудь из них об этом факте. Неужели он действительно хочет прочитать перед сном несколько сотен тысяч слов? К тому времени, когда все выговорились, его не столь давние шрамы начали причинять ему боль, и это нельзя было списать, как вчера, во время облета места катастрофы, на неудобства длительного пребывания в скафандре. Майлз поднялся с кресла более напряженно, чем хотел бы, Фортиц протянул было руку, чтобы поддержать его под локоть, но Майлз насупил брови и тихонько качнул головой, отказываясь. Ему не так чтобы всерьез захотелось выпить, но от глотка он бы сейчас не отказался.
-Да, администратор Судха, - сказал Фортиц, когда руководитель отдела регулирования отходящего тепла встал и направился к двери, - позвольте Вас на пару слов?
Судха остановился и слабо улыбнулся: -Милорд Аудитор?
- Не было ли у Вас каких-то особых причин не посодействовать этому парню, Фарру, в поисках его пропавшей знакомой?
-Прошу прощения, - не понял Судха.
- Молодой человек, который справлялся у Вас о Вашей бывшей сотруднице, Марии Трогир, кажется, именно так ее зовут. У Вас были причины не помочь ему?
- А, ему. Ее… Ну, гм, это не простой вопрос, так, - Судха оглянулся, но комната опустела; все вышли, кроме Форсуассона и Венье, которые собирались сопровождать высокопоставленных гостей на следующих этапах экскурсии.
- Я посоветовал ему заявить о ее исчезновении в службу безопасности Купола. Они могут обратиться к Вам с расспросами.
- Я … не думаю, что мог бы помочь им больше, чем уже помог Фарру. Боюсь, я действительно не знаю, где она сейчас. Она уехала, понимаете. Очень внезапно, заявив об увольнении всего за день. У меня образовалась дыра в штатах в это непростое время. Меня это не слишком обрадовало.
- Фарр так и сказал. Я только подумал, что как-то странно получилось с кошками. Одна из моих дочерей держит дома кошек, маленькие чудовищные паразиты, но она без ума от них.
- Кошки? – Судха выглядел полностью сбитым с толку.
- Трогир, по-видимому, оставила своих кошек Фарру.
Судха моргнул, но проговорил: - Я всегда считал, что вмешиваться в личную жизнь подчиненных – это слишком. Мужчины, кошки - это было делом Трогир, не моим. Пока они не занимали ее рабочего времени. Я … что-нибудь еще?
- Вообще-то нет, - ответил Фортиц.
- Тогда, если Вы позволите, милорд Аудитор, - Судха снова улыбнулся и ретировался.
- О чем это все? - спросил Майлз у Фортица, когда они направились по коридору в противоположном направлении.
Ответил Форсуассон: - Небольшой скандал по работе, к сожалению. Одна женщина из техников Судхи сбежала с мужчиной-инженером из его отдела. Без сомнения, эта тема для Судхи крайне болезненная тема., он явно сконфужен. Однако, каким образом Вы оказались в курсе?
- Молодой Фарр обратился к Катерине в ресторане, - ответил Фортиц.
- Он действительно очень назойлив, этот молодой человек, -вздохнул Форсуассон, - Я не виню Судху за то, что он избегает встреч с ним.
- Мне казалось, что комаррцы легче относятся к таким делам, - заметил Майлз, - В галактическом стиле, и все такое. Не настолько легко, как бетанцы, но почти так же. А это выглядит так, будто она сбежала с любовником от мужа где-нибудь в барраярской глубинке. - Конечно, им нет необходимости скрываться еще и от общественного осуждения, в виде толпы одержимых жаждой мщения родственников, желающих защитить честь клана.
Форсуассон пожал плечами: - Я полагаю, взаимопроникновение культур распространяется между мирами не всегда только в одну сторону.
Небольшой отряд направился в подземный гараж, где заказанный Форсуассоном аэрокар оказался еще не подан.
-Ждите здесь, Венье,- Форсуассон, бормоча ругательства, отправился выяснять, что произошло, Фортиц пошел вслед за ним.
Майлз решил воспользоваться удобным случаем и неформально побеседовать наедине с комаррцем. К какой категории относится этот комаррец, Венье? Майлз повернулся к нему, но в этот момент тот заговорил первым:
- Вы впервые на Комарре, лорд Форкосиган?
-Никоим образом. Я неоднократно бывал на орбитальных станциях. Признаюсь, на планету я спускался не каждый раз. В Серифозе я впервые.
-Вы когда-нибудь были в Солстисе?
Столица планеты. – Конечно.
Венье пристально глянул на Майлза из тени бетонной колонны и, слегка улыбаясь, спросил: - А Вы когда-нибудь посещали в Солстисе Мемориал Бойни?
К категории наглых проклятых комаррцев, вот к какой он относится. Бойня в Солстисе была печально известна как самый мерзкий эпизод барраярского завоевания Комарра. Двести комаррских Советников, тогдашний правящий Сенат, сдались по условиям капитуляции и были тут же расстреляны на стадионе силами Барраярской безопасности. Политические последствия этого события разнились от жутких до катастрофических Улыбка Майлза примерзла: - Конечно. Как я мог не побывать там?
- По моему мнению, всем барраярцам следовало бы совершить туда паломничество.
- Я был там с близким другом. Помогал ему совершить поминальное возжигание в память о его тете.
- Ваш друг - родственник одного из Мучеников? – Глаза Венье тут же распахнулись в неподдельном изумлении, отчего Майлз еще раз ощутил, насколько искусно срежиссирована была беседа. Сколько времени Венье мысленно репетировал свои реплики, с нетерпением поджидая возможности их испробовать?
- Да, - Майлз откровенно вызывающе посмотрел в лицо Венье.
Венье явно ощутил тяжесть взгляда, поскольку неуютно поежился и произнес: -Ну, Вы же сын своего отца, я несколько удивился, вот и все.
Чему, тому, что у меня есть друзья среди комаррцев? – Именно потому, что я сын своего отца, Вы не должны были удивляться.
Брови Венье взлетели: -Ну…существует теория, что бойня была организована по приказу Императора Эзара, без ведома адмирала Форкосигана. Эзар без сомнения был весьма жестоким.
- Жестоким, да весьма. Но был весьма и весьма не дураком. Это была блестящая идея лично старшего политофицера барраярского экспедиционного корпуса, за которую мой отец заставил его расплатиться жизнью, но это уже не могло изменить произошедшего. Если оставить моральную сторону вопроса, бойня была в высшей степени глупой акцией. Моего отца неоднократно обвиняли в самых разных вещах, но в глупости, насколько я знаю – никогда. Голос Майлза стал пугающе невыразительным.
- Я полагаю, мы уже никогда не узнаем правды, - сказал Венье.
Это что, предложение компромисса?
-Можно говорить чистейшую правду весь день подряд, но если в нее не хотят верить, то, полагаю, ее никогда и не узнают, - Майлз оскалился без намека на улыбку. Нет, держи себя в руках, зачем позволять этому комаррскому паршивцу видеть, что он одержал верх?
Двери ближайшего лифта открылись, и Венье был моментально Майлзом забыт, так как из лифта вышли мадам Форсуассон с Николаем. Она была в том же костюме спокойных серовато-коричневых тонов, что и утром. Через руку у нее был перекинут целый ворох курток из плотного материала. Она поудобней обхватила их руками и торопливо приблизилась.
-Я не очень опоздала? - спросила она, слегка запыхавшись. – Добрый день, Венье.
Подавив первую дурацкую фразу, чуть не сорвавшуюся с языка: “Вы, миледи, всегда вовремя”, - Майлз сумел сказать нечто вроде: - Э… добрый день, мадам Форсуассон, Николай. Я не ожидал вас здесь встретить. Вы поедете с нами? – “Я надеюсь?”- Ваш муж только что ушел разыскивать аэрокар.
-Да, дядя Фортиц намекнул, что это будет познавательно для Николая. Да и для меня когда еще представится возможность взглянуть на купол снаружи. Я ухватилась за приглашение обеими руками. – Она улыбнулась, заправляя длинный темный локон, почти выбившийся из плена строгой прически, и пучок волос чуть было не развернулся. – Я была не уверена, будем ли мы приземляться где-нибудь, и будет ли возможность погулять, но прихватила куртки для всех, просто на всякий случай.
Большой закрытый аэрокар с двумя пассажирскими кабинами с шипением вылетел из-за угла гаража и опустился перед ними. Передний колпак кабины открылся, оттуда выбрался Форсуассон и поприветствовал сына и жену. Профессор с переднего сидения, забавляясь, наблюдал за разрешением вопроса, как именно разместить шестерых пассажиров в двух кабинах. Инициативу перехватил Николай, желавший сидеть одновременно вместе со своим двоюродным дедушкой и с папой.
-Может быть сегодня нас повезет Венье? - застенчиво предложила мадам Форсуассон.
Ее муж взглянул на нее подозрительно мрачно, - Я прекрасно справлюсь.
Губы мадам Форсуассон шевельнулись, но она не высказала ни слова возражения.
“Выбирай, милорд Аудитор”, подумал Майлз про себя. Предпочел бы ты видеть за рулем человека, вероятно страдающего начальными симптомами дистрофии Форзонна, или комаррского, э-э, патриота. Машина, битком набитая барраярскими форами - такая привлекательная мишень… - Мне все равно, - искренне пробормотал он.
- Я принесла одежду… - мадам Форсуассон протянула мужчинам куртки. У ее мужа и Николая были свои собственные, а Фортицу досталась запасная куртка Форсуассона, которая с трудом сходилась на животе профессора.
Теплая стеганная куртка, которую она протянула Майлзу, была ее собственной, это он точно мог бы сказать по слабому, но ощутимому аромату, исходившему от подкладки. Натягивая куртку, он украдкой вздохнул поглубже этот аромат: - Спасибо, это будет очень кстати.
Форсуассон нырнул в заднее отделение машины и выбрался с охапкой респираторов, которые и раздал присутствующим. И у него, и у Венье были свои собственные, с именами, выгравированными по боковым сторонах масок. Остальные имели надпись “Посетитель”, одна большая, две средняя и одна маленькая.
Мадам Форсуассон, повесив свой респиратор на руку, наклонилась к Николаю и отрегулировала маску под его размер, проверила уровень заряда и количество кислорода.
- Я уже ее проверял, - сказал ей Форсуассон. В его голосе явственно слышалось сдержанное рычание, -Тебе не обязательно делать это заново.
- Ой, извини, - отозвалась она. Но Майлз, по-быстрому проверяя свой респиратор привычными еще со времен учебной муштры движениями, заметил, что она, прежде чем подгонять собственную маску, она закончила проверять ту. Форсуассон тоже увидел это и нахмурился.
После еще нескольких минут споров в бетанском стиле, все наконец разместились. Форсуассон, его сын и профессор сели в переднем отделении кабины, а Майлз, мадам Форсуассон и Венье – в заднем. Майлз был не уверен, стоило ему радоваться или сожалеть о таких соседях. Он чувствовал, что мог бы завести с ними обоими крайне увлекательную, правда в разных смыслах, беседу, конечно, если бы присутствовал только один из собеседников. Они опустили маски на шею в нерабочее положение, но так, чтобы в случае необходимости их можно было надеть одним движением руки.
Без дальнейших задержек аэрокар выехал через ворота гаража и поднялся в воздух. К Венье вернулась прежняя суховатая манера изложения, он продолжил свой доклад о проекте, указывая на детали пейзажа. “В настоящий момент, с данной умеренной высоты, вы можете видеть процессы терраформирования на различных участках рельефа; неявно выраженный фрагментарный покров земных зеленых насаждений во влажных низменных зонах и массивы лишайниковых водорослей на скалистых участках.” Мадам Форсуассон, прижавшись лицом к стеклу, задавала Венье более чем осмысленные вопросы, за что Майлз был ей весьма благодарен: сам он был не в силах напрячь свой усталый мозг, чтобы выдать хоть один.
- Я удивляюсь, мадам Форсуассон, что Вы, с вашим интересом к ботанике, не уговорили мужа взять Вас на работу, в его департамент, - через некоторое время заметил Майлз.
- О… я бы не смогла, - отозвалась она, словно такая мысль была для нее неожиданной.
- Почему нет?
- Разве это бы не было протекцией? Или своего рода злоупотреблением служебным положением?
-Нет, если Вы бы справлялись с работой, в чем я совершенно уверен. В конце концов, вся барраярская система форов базируется на семейственности. Это не порок, а образ жизни.
Венье сдержал невнятный звук- возможно, фырканье, - и глянул на Майлза с растущим интересом.
- Почему это не может быть применимо к Вам? - продолжил Майлз.
- Это всего лишь хобби. У меня почти нет соответствующей подготовки. Мне не хватает знаний в химии, для начала.
- Вы можете сперва работать на должности технического помощника и учиться вечером, чтобы восполнить пробелы в образовании. Заняться чем-то действительно интересным можно прямо сразу. А им нужны люди на работу. - Майлзу вдруг запоздало пришло на ум, что если носителем дистрофии Форзона был не Форсуассон, то у нее могли быть веские причины не подвергать себя таким длительным и хлопотным нагрузкам. Майлз чувствовал в ней скрытую силу, скрученную в узел, сжатую, которая мечется по замкнутому кругу, истощаясь и угасая.. Может ее терзает страх подступающего заболевания? Проклятье, так кто же из них? Предполагается, что теперь он просто обязан быть лихим сыщиком, ему должно хватить ума вычислить, кто же именно.
О, сделать это легче легкого, все что нужно – это немного сжульничать, позвонить в СБ Комарра и потребовать провести полное медицинское обследование семьи, в доме которой он поселился. Просто взмахнуть аудиторской волшебной палочкой и влезть в частные дела кого угодно. Нет уж. Все это не имеет ничего общего с аварией солнечного отражателя. Как продемонстрировал этот утренний, довольно-таки постыдный эпизод с ее комм-пультом, ему нужно уметь отличать свое личное любопытство от профессионального, разделять их так же строго, как свои личные и имперские финансы. Не заниматься ни казнокрадством, ни подглядыванием. Этот девиз ему придется выгравировать на табличке и повесить на стенку для напоминания. По крайней мере деньги его не соблазняют. Он чувствовал ее слабый запах - самого тела и цветов, ощущал его сквозь и пластик, и металл, и кондиционированный воздух…
К удивлению Майлза, Венье заметил: - Вам действительно имеет смысл обдумать это, мадам Форсуассон.
Во время полета она стала держать себя более непринужденно и оживленно, но теперь она вновь стала очень сдержанной: - Я… мы посмотрим. Может быть в следующем году. После... если Тьен решит здесь остаться.
Беседа оборвалась, когда из динамика передней кабины раздался голос Форсуассона, сообщающего, что внизу в узкой долине, над которой они сейчас пролетают, расположен особо подающий надежды участок торфяников. Это было более впечатляющее зрелище, чем предполагал Майлз. Во первых, это была настоящая сочная земная зелень, а во вторых, она простиралась на километры.
-Эти торфяники производят кислорода в шесть раз больше, чем их земные предки, -сообщил Венье с гордостью.
-Значит… если оказаться снаружи без дыхательной маски, то можно заползти в них и выжить пока тебя не спасут? – задал Майлз практический вопрос.
-Хм, если сможете задержать дыхание, лет эдак на сто.
Майлз заподозрил, что под дерганой внешностью Венье прячется чувство юмора. Как бы-то ни было, аэрокар заложил вираж, снижаясь над голыми скалами, и внимание Майлза немедленно переключилось на участок поверхности, где они должны были приземлиться. У Майлза был крайне неприятный и глубинный, если так можно выразиться, личный опыт знакомства с коварством северных болот. Но Форсуассон сумел посадить машину на прочный камень, под успокаивающий хруст твердой поверхности. Все они надели дыхательные маски. Колпак машины поднялся и впустил порыв холодного, непригодного для дыхания воздуха. Они вышли на поверхность, миновали каменистый участок и спустились в низину, чтобы лично осмотреть хлюпающую под ногами зеленую растительность. Она была очень даже хлюпающая, эта растительность. И ее было тут очень много. Простиралась до горизонта. Много. Хлюпающей. Зеленой. Без проблем. Майлз прекратил мысленно составлять многословный отчет Императору в таком вот стиле и вместо этого попытался вслушаться в высоко профессиональные изыскания Венье о вероятном ущербе от заморозков, в связи с циклом чего-то там химического.
После того, как некоторое время ушло на разглядывание пейзажа - а он не менялся, и Никки, который прыгал как блоха, а его мать явно не поспевала за ним, все же умудрился не свалиться в болото – в конце концов, все они сели в аэрокар. После перелета над еще одной зеленой долиной по соседству, и над другими, не подвергшимся изменениям, – унылыми и коричневыми для сравнения и контраста, - они направились в Купол Серифоза.
Внимание Майла привлекло на горизонте слева довольно большое сооружение с собственным термоядерным реактором, окруженное буйно растущей, разнообразной зеленью.
- Что это? – спросил Майлз у Венье.
- Это главная экспериментальная станция отдела отходящего тепла. – сообщил Венье.
Майлз включил переговорное устройство: - Есть возможность сейчас заскочить вот туда и осмотреть станцию? – вызвал он переднюю кабину.
Голос Форсуассона запнулся: - Я не уверен, что мы успеем вернуться до темноты. Мне это не кажется удачной мыслью.
Майлз не считал, что ночной полет это так опасно, но возможно, Форсуассон знает границы своих возможностей. И у Майлза нет на борту жены и ребенка, не говоря уже о таком Имперском грузе, как кое в чем не слишком приятные персоны - Майлз и профессор. Все же неожиданные проверки всегда более забавны, если вы хотите обнаружить что-нибудь любопытное. Майлз поигрался с мыслью о том, чтобы все же настоять на своем, по Аудиторски.
- Это действительно может быть интересно, - негромко заметил Венье, - Я сам не был там несколько лет.
-Может быть в другой раз? – предложил Форсуассон.
Майлз решил не настаивать. Он и Фортиц были здесь в роли почетных гостей, а не генеральных инспекторов. В действительности, кризис случился на орбите. –Возможно, если будет время.
Через десять минут полета на горизонте показался Купол Серифоза. Он был громадным и производил эффектное впечатление в наступающих сумерках - со сверкающими цепочками огней, извивами путепроводов для пассажирских капсул, теплым сиянием куполов и искрящимися башнями. Мы, люди, неплохо справляемся, если возьмемся за что-то по-настоящему, подумал Майлз. Аэрокар скользнул вниз, сквозь ворота гаража, и вновь водворился на стоянку.
Венье вылез из машины, Форсуассон стал собирать и складывать дыхательные маски. Мадам Форсуассон, похоже, получила большое удовольствие от познавательной экскурсии, ее лицо разрумянилось, глаза сияли.
- Не забудь поставить свою маску в зарядное устройство, - прощебетала она мужу, протягивая ему свою.
Лицо Форсуассона перекосило: - Отцепись. От. Меня, – прошипел он сквозь зубы.
Она отступила на шаг, ее лицо омрачилось , словно окно задернули шторой. Майлз уставился в сторону сквозь ряды колонн, вежливо делая вид, что не слышит или не замечает этой сцены. Он мало смыслит в семейных ссорах, но даже ему было понятно, что здесь дела идут неважно. Она пыталась выразить мужу свою любовь и заботу, может быть, и не слишком удачно, а явно напряженный и уставший Форсуассон углядел в ее словах сомнения в собственной компетенции. Мадам Форсуассон заслуживала более внимательного отношения к тому, что она говорит, но Майлз понятия не имел, что ей посоветовать. У него еще ни разу не получалось обзавестись женой, не то чтобы поссориться с ней. И не из-за нехватки попыток…
- Ну-с, - изрек дядя Фортиц, тоже старательно делавший вид, что не замечает этой сцены, - думаю, что все почувствуют себя гораздо лучше, немного подзаправившись а, Катерина? Давайте-ка все вместе отправимся поужинать. Нет ли у тебя еще одного любимого местечка, вроде того, где мы с тобой обедали?
Мгновение неловкости было забыто в очередной бетанской дискуссии по вопросу о том, где именно следует поужинать. На сей раз Никки удалось с успехом переспорить взрослых. Майлз не был голоден его подмывало желание забрать у Фортица всю охапку дисков с данными и сбежать домой - к комм-пульту. Но, может быть, пропущенный стаканчик, а лучше три, помогут пережить еще один семейный ужин с форсуассоновским кланом. В последний раз, обещал себе Майлз.
***
Выпив несколько больше, чем намеревался, Майлз раздевался, собираясь лечь спать во взятую напрокат гравикойку. Он выстроил на комм-пульте очередную стопку дисков с данными: пусть подождут до утра, чашки кофе и просветления в мозгах. Последнее, что он сделал, это покопался в своем чемодане и достал оттуда активатор нейрочипа, контролирующего припадки. Он сел на кровать, скрестив ноги, и мрачно уставился на него.
Барраярские врачи не нашли способа вылечить его от пост-криогенных припадков, положивших конец его военной карьере. Лучшим, что смогли предложить медики, был вот этот прибор, инициирующий припадок. С его помощью интенсивность конвульсий немного уменьшалась, так как Майлз мог выбирать укромное место и время, иначе припадок возникал в моменты стресса – случайно и чрезвычайно эффектно для присутствующих. Проверка уровня нейромедиаторов должна была, как объяснили врачи, стать для него ежевечерней гигиенической процедурой, такой же как чистить зубы на ночь. Он нащупал имплантант на правом виске и прикоснулся к нему считывающим датчиком прибора.. Единственное, что он почувствовал, было несильное, едва ощутимое тепло.
Уровень был ниже опасной зоны. Еще несколько дней до того, как ему придется сунуть в рот загубник и снова сделать это. Оставив на Барраяре своего оруженосца Пима, который обычно играл роль камердинера и личного слуги , Майлз был вынужден найти здесь другого наблюдателя. Врачи предписали ему обязательно иметь при себе свидетеля, когда он занимается этим гадким дельцем. Лежать беспомощным, в бессознательном состоянии - и бьющимся, как выброшенная на землю рыба (во всяком случае, он так предполагал, поскольку был единственным, у кого не имелось никаких шансов лицезреть свой собственный припадок), сам Майлз предпочел бы в полном одиночестве. Может быть, он попросит профессора.
“Будь у тебя жена, она могла быть таким наблюдателем”.
Ха-ха, вот уж радость для нее.
Он поморщился, осторожно убрал прибор в чехол и заполз под одеяло. Может, во сне обломки корабля сами соберутся обратно, как это было показано на видео, и раскроют ему свои тайны. Лучше уж пусть снятся обломки, чем трупы.