Глава 12

Дверной звонок в квартире Айвена ожил в тот момент, когда тот одновременно пытался отхлебнуть из первой за это утро чашки кофе и застегнуть рукава форменной рубашки. Гости, в такой-то час? Озадаченный и заинтригованный, он направился к входной двери.

Стоило Айвену только зевнуть, прикрыв рот рукой, как дверь отползла в сторону, а за ней оказался Байерли Форратьер. Именно поэтому тот и успел сунуть ногу в дверной проем прежде, чем Айвен дотянулся до клавиши "Закрыть". Увы, сработал сенсор безопасности, и дверь замерла, не успев раздавить Баю ступню. Айвен испытал мимолетное сожаление, что кромка двери обтянута скругленным резиновым уплотнителем, а, скажем, не выполнена в виде бритвенно-острого лезвия.

— Доброе утро, Айвен, — протянул Бай сквозь щель шириной в ботинок.

— Какого дьявола тебе надо в такую рань? — с подозрением спросил Айвен.

— Столь поздно, — поправил Бай с легкой улыбкой.

Ну, это звучит несколько осмысленнее. При ближайшем рассмотрении вид у Бая оказался слегка помятый - небрит, глаза покраснели.

Айвен твердо сказал: — Ничего не желаю больше слышать о твоем кузене Доно. Уходи.

— Вообще-то речь идет о твоем кузене Майлзе.

Айвен кинул взгляд на свой церемониальный парадный меч, торчащий из приспособленной им под стойку для зонтиков гильзы старинного артиллерийского снаряда. Интересно, если опустить его с размаху на выставленную ногу Бая - не отпрянет ли тот назад? Тогда появится возможность снова закрыть и запереть дверь. Но от дверного проема до стойки не дотянуться. — И про моего кузена Майлза я тоже ничего слышать не желаю.

— Есть нечто, что, на мой взгляд, ему стоит знать.

— Прекрасно. Тогда отправляйся и расскажи это ему сам.

— Я… на самом деле, учитывая все обстоятельства, мне бы этого не очень хотелось.

Прекрасно налаженный датчик дерьма в отдаленном уголке мозга Айвена, обычно в этот час не задействованном, замигал красным. — О? И что за обстоятельства?

— О, знаешь… деликатность… уважение… семейные чувства…

Айвен грубо фыркнул.

— … то, что он владеет ценным голосом в Совете Графов… — спокойно продолжил Бай.

— Доно хочет добыть себе голос дяди Эйрела, — подвел итог Айвен. — Формально. Он вернулся в Форбарр-Султану четыре дня назад. Отправляйся и попробуй-ка достать его. — Если посмеешь.

Бай оскалил зубы в сочувственной ухмылке. — Да, Доно рассказал мне все о его величественном прибытии и о соответствующем великом исходе. И как только ты сумел выбраться невредимым из этой катастрофы?

— Заставил оруженосца Ройса выпустить меня через заднюю дверь, — коротко объяснил Айвен.

— А, понятно. Без сомнения, весьма благоразумно. Но в любом случае, граф Форкосиган дал всем понять, что оставляет свое право голоса на усмотрение сына в девяти случаях из десяти.

— Это - его дело. А не мое.

— А у тебя не осталось больше кофе? — Бай с тоской поглядел на чашку в его руке.

— Нет, — соврал Айвен.

— Тогда, может, ты будешь так добр сделать для меня еще? Давай, Айвен, я взываю к твоей всегдашней гуманности. Ночь выдалась очень долгая и утомительная.

— Уверен, в Форбарр-Султане уже открылась пара-другая местечек, где ты бы мог заказать себе чашку кофе. По дороге домой. — Может, зря он оставил меч в ножнах?…

Бай вздохнул, скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку, словно готовясь к долгому разговору. Ногу он так и не убрал. — Какие у тебе в последние дни новости от твоего кузена Лорда Аудитора?

— Никаких.

— И что ты об этом думаешь?

— Когда Майлз решит, что именно я должен думать, то, не сомневаюсь, он мне это сообщит. Как у него это водится.

Губы Бая дернулись в ухмылке, но он сдержался. — Ты пытался поговорить с ним?

— Я что, выгляжу таким кретином? Ты слышал про прием. Этот парень потерпел крах и погорел. Много дней он будет просто невыносим. Спасибо, пусть на этот раз его голову под водой подержит тетя Корделия.

Бай приподнял брови, видимо расценив это последнее замечание как забавную метафору. — Вот-вот. Маленькие ошибки Майлза еще можно исправить, если верить словам Доно, а он куда тоньше разбирается в женщинах, чем мы, — лицо Бая сделось сонным, он полуприкрыл глаза. — Но они вот-вот сделаются фатальными, если ничего не предпринять.

Айвен заколебался. — Что ты имеешь в виду?

— Кофе, Айвен, И не стоит - определенно не стоит - обсуждать предмет нашего разговора на людях в общем коридоре.

Я об этом еще пожалею. Айвен неохотно нажал клавишу "Открыть" и отошел в сторону.

Айвен дал Баю чашку кофе и позволил присесть на диван. Наверное, это было стратегической ошибкой. Если Бай станет потягивать кофе достаточно медленно, он растянет этот визит до бесконечности.

— Не забудь, я собирался на работу, — заметил Айвен, устраиваясь в удобном кресле напротив.

Бай благодарно отхлебнул. — Буду краток. Сейчас только осознание моего форского долга удерживает меня от того, чтобы упасть в кровать.

Оперативности ради, Айвен решил пропустить эту реплику мимо ушей. Он махнул Баю рукой - мол, продолжай, и желательно побыстрее.

— Прошлым вечером я отправился вместе с Алексеем Формонкрифом на небольшой частный прием, — начал Бай.

— Как захватывающе! — прорычал Айвен.

Бай отмахнулся. — Как выяснилось, в этом был определенный интерес. Ужин проходил в особняке Формонкрифов, его организовал дядя Алексея, граф Борис. Знаешь, одно из этих небольших закулисных мероприятий - именно на таких приемах договариваются о так называемых приемлемых решениях. Кажется, до моего самодовольного кузена Ришара дошла наконец весть о возвращении лорда Доно, и он поспешил в город, дабы определить, насколько правдивы слухи. Обнаруженное встревожило его до такой степени, что он принялся сам вербовать себе сторонников к будущему голосованию в Совете Графов. Поскольку граф Борис имеет влияние на значительную часть Консерваторов из числа голосующих в Совете, то Ришар не без успеха начал свою кампанию с него.

— Переходи к сути, — вздохнул Айвен. — Какое это все имеет отношение к моему кузену Майлзу? А меня все это вообще не касается; знаешь, офицерам на действительной службе рекомендуется держаться от политики подальше.

— О, да, очень даже знаю. Среди присутствовавших, кстати, были и зять Бориса Сигур Форбреттен, и граф Томас Формюир, у которого недавно, похоже, случилось небольшое столкновение с твоим кузеном-Аудитором.

— Сумасшедший с фабрикой по производству младенцев, которую прикрыл Майлз? Ага, слышал.

— Я был слегка знаком с Формюиром раньше. Леди Донна в былые счастливые времена увлекалась стендовой стрельбой вместе с его женой. Ну просто закадычные подружки. Короче, как и ожидалось, Ришар начал свою кампанию уже за супом, а к салату успел выторговать у графа Бориса следующее: тот голосует за Ришара в обмен на преданность последнего Консерваторам. И оставшуюся часть ужина, от основного блюда и до десерта, в том числе и за вином, они посвятили разговору на другие темы. Граф Формюир вовсю распространялся про то, как он недоволен Аудиторской проверкой, отчего застольный разговор перешел к обсуждению твоего кузена.

Айвен моргнул. — Минутку. Что это ты там болтался с Ришаром? Я думал, в этой маленькой войне ты на другой стороне.

— Ришар считает, что я для него шпионю за Доно.

— Ну а ты…? — Айвен от души надеялся, что если Байерли играет за обе стороны сразу, то обожжет и обе руки.

Улыбка сфинкса приподняла краешки губ Бая. — М-м, скажем, я сообщаю ему то, что он должен знать. Ришар весьма горд своей хитростью - внедрить меня в лагерь Доно

— А разве он не знает, что ты обратился к лорду-протектору Спикерского Круга, чтобы не дать ему захватить особняк Форратьеров?

— Одним словом, нет. Тут я сумел остаться в тени.

Айвен потер виски, задаваясь вопросом, какому же из своих кузенов Бай на самом деле лжет. Это не плод его воображения; от разговора с этим типом у него голова разболелась. Надеюсь, Бая тоже мучает похмелье.

— Продолжай. И побыстрее.

— Потом они, как это обычно для Консерваторов, прицепились к затратам на ремонт комаррского солнечного зеркала. Пусть сами комаррцы за него платят, ведь они его сами сломали, верно? - ну и так далее, как обычно.

— Они заплатят. Разве они не знают, какая доля получаемых нами налогов приходится на комаррский торговый оборот?

— Ты удивляешь меня, Айвен. Не знал, что ты обращаешь внимание на такие вещи.

— Я - нет, — торопливо открестился Айвен, — но это все знают.

— Обсуждение комаррского инцидента снова вернуло разговор к нашему любимому маленькому Лорду Аудитору, и дорогуша Алексей принялся отводить душу насчет своей личной обиды. Кажется, прекрасная вдова Форсуассон отвергла его сватовство. К тому же после стольких его хлопот и расходов! Знаешь, гонорар свахе и все такое.

— О, — просветлел Айвен. — Это она правильно сделала. — Она всем отказывает. Может, Айвен и не виноват в домашней катастрофе Майлза, о да!

— Затем именно Сигур Форбреттен предложил вниманию собравшихся искаженную версию недавнего званого ужина Майлза, завершив ее живейшим описанием бегства госпожи Форсуассон в самый разгар приема, сразу же за столь пагубным предложением руки и сердца. — Бай покачал головой. — Даже если принять версию Доно, а не Сигура - что это на него нашло? Я всегда считал Майлза куда учтивей.

— Паника, — сказал Айвен. — Я так думаю. Сам я сидел на другом конце стола. — Его на мгновение охватила мрачная задумчивость. — Такое может случиться с лучшими из нас. — Он нахмурился. — Но как, проклятье, об этой истории узнал Сигур? Я уверен, что от меня она дальше не пошла. Лорд Доно проболтался?

— Если и проболтался то, уверен, мне одному. Но, Айвен, на ужине присутствовало девятнадцать человек. Плюс оруженосцы и прислуга. Эта история разошлась по всему городу, и с каждым пересказом она, верно, делается все драматичнее и все занимательнее.

Эту картину Айвен вполне мог себе представить. Представить, как это доходит до ушей Майлза и как из них начинает валить дым. Он содрогнулся. — Майлз… Майлз пойдет на убийство.

— Забавно, что ты это сказал. — Бай отпил еще глоток кофе и очень вкрадчиво поглядел на Айвена. — Если сложить вместе комаррское расследование Майлза, смерть администратора Форсуассона в разгар этого расследования, последовавшее сватовство Майлза к его вдове и разыгранную ею у всех на глазах сцену отказа - по версии Сигура, хотя Доно утверждает, что она вела себя весьма достойно, учитывая обстоятельства, - а еще взять пять политиков-форов из Консерваторов, давно имеющих зуб на Эйрела Форкосигана и все его дела, и добавить несколько бутылок прекрасного вина из Округа Формонкрифа, то рождается Теория. И, как я имел возможность наблюдать, она резко и внезапно эволюционирует в полновесную Клевету. Зрелище просто завораживает.

— Ох, ч-черт, — прошептал Айвен.

Бай кинул на него острый взгляд. — Вырываешь у меня изо рта реплику? Господи, Айвен. Какая неожиданная глубина. Можешь вообразить себе этот разговор; мне пришлось его высидеть до конца. Алексей изливался насчет проклятого мутанта, который осмелился волочиться за фор-леди. Формюир нашел, скажем так, чертовски удобным, что муж погиб из-за некоего якобы несчастного случая в разгар расследования Форкосигана. Сигур обмолвился, что, мол, никаких обвинений не выдвигалось, а граф Борис уставился на него, словно на жалкого идиота и проворчал: "Еще бы - Форкосиганы целых тридцать лет держали в руках всю СБ. Неясно лишь одно - была ли жена с Форкосиганом в сговоре?" Алексей ринулся на защиту своей возлюбленной - этот тип просто не понимает намеков - и провозгласил, что она невиновна и ничего не подозревала, пока бесцеремонное предложение Форкосигана не дало ей наконец понять, что он приложил к этому руку. Ее бегство было Доказательством. Вообще-то он повторил это слово трижды, но к тому времени он был изрядно пьян. Доказательство того, что она хотя бы теперь поняла, как хитро избавился Майлз от ее возлюбленного супруга, чтобы расчистить к ней путь. А она не может не знать, она была там. Он готов биться об заклад, что теперь-то она иначе отнесется к его, Алексея, брачному предложению! Поскольку всем известно, что Алексей - просто идиот, его доводы не совсем убедили старших джентльменов, однако из фамильной солидарности они применили ко вдове презумпцию невиновности. И так далее.

— Боже правый, Бай, и ты не мог их остановить?

— Я пытался добавить в этот разговор чуточку здравого смысла, пока не почувствовал, что еще немного - и я, как это называете вы,военные, разрушу свою легенду. Но их привело в такой восторг собственное творение, что они не обращали на меня особого внимания.

— Если они выдвинут против Майлза обвинение в убийстве, он ими просто пол вытрет. Ручаюсь, он не станет с улыбкой сносить выходки этих идиотов.

Бай пожал плечами. — Хоть обвинение, выдвинутое против сына Эйрела Форкосигана, и доставило бы Борису Формонкрифу массу удовольствия, но - как я им и заметил - у них не хватает доказательств и к тому же маловероятно - неважно, по какими именно причинам - что им удастся эти доказательства получить. Нет. Обвинение можно опровергнуть. Против обвинения можно защищаться. А стоит доказать, что оно ложно, и не избежать законного возмездия. Никакого обвинения не будет.

Айвен не был так уверен. От одного намека на подобное Майлз непременно заведется.

— Но намеки, — продолжал Бай, — перешептывания, хихиканье, шуточки, забавные черные анекдоты… как можно ухватить этот пар? Все равно, что сражаться с туманом.

— Думаешь, Консерваторы построят на этом кампанию дискредитации? — спросил Айвен, медленно холодея.

— Я думаю… что если Лорд Аудитор Форкосиган хочет хоть как-то бороться с этим бедствием, ему стоит мобилизовать все ресурсы. Пять хвастливых языков пока спят. Но нынче вечером они снова примутся болтать. Я не посмел бы предлагать милорду Аудитору стратегию. Он уже большой мальчик. Но, скажем так, из любезности я дарю ему преимущество раннего оповещения. А что он с этим сделает - его дело.

— Разве это скорее не дело СБ?

— О, Имперская СБ, — отмахнулся Бай. — Уверен, они окажутся на высоте. Но, видишь ли - разве этот вопрос для СБ? Пар, Айвен. Просто пар.

Это - материал из разряда “перед прочтением перерезать горло”, а вовсе не какое-то дерьмо собачье, так сказал ему Майлз, и голос его был чертовски убедителен. Айвен осторожно пожал плечами. — Откуда мне знать?

Улыбочка Бая не дрогнула, но в его глазах была насмешка. — Действительно, откуда.

Айвен проверил время. О боже. — Мне уже пора явиться на службу, не то мать мне такое устроит! — сказал он торопливо.

— Да, леди Элис уже во Дворце и, без сомнения, ожидает тебя, — для разнообразия Байерли наконец-то уловил намек и встал. — Не думаю, что ты употребишь свое на нее влияние, чтобы устроить мне приглашение на свадьбу?

— Нет у меня никакого влияния, — сказал Айвен, выпроваживая Бая за дверь. — Если лорд Доно станет к тому времени графом Доно, то, возможно, ты сумеешь его уговорить прихватить тебя с собой.

Бай кивком согласился и, зевнув, побрел по коридору. Дверь с шипением закрылась, и Айвен с минуту стоял, потирая лоб. Он представил, как передает эту новость Майлзу, даже если допустить, что его обезумевший кузен уже пришел в себя. Он представил, как ныряет за ближайшее укрытие. Больше того, он представил, как бесповоротно бежит отсюда - возможно, променяв свою нынешнюю участь на жизнь мужчины-проститутки в Бетанском Шаре. Во всяком случае, их услугами пользуются женщины, верно? Майлз там бывал, но далеко не все рассказывал. Даже толстяк Марк побывал там вместе с Карин. А вот он, Айвен, ни одного раза не занимался этим в Шаре, черт возьми. Нет в жизни справедливости, что да то да.

Он побрел к комм-пульту и набрал личный код Майлза. Но попал лишь на новую программу автоответчика, весьма официально извещающую, что звонивший попал на номер Лорда Аудитора Форкосигана. И все. Айвен оставил своему кузену сообщение с просьбой перезвонить по срочному личному делу и отключился.

Майлз, поди, еще спит. Айвен послушно пообещал своей совести, что перезвонит кузену попозже, а если уж и тогда не дождется ответа - то вечером собственной персоной притащится в особняк Форкосиганов повидаться с Майлзом. Он вздохнул, натянул на себя зеленый форменный китель и отправился в Императорский Дворец навстречу сегодняшним проблемам.

***

Марк нажал на клавишу звонка на двери Фортицев, переминаясь с ноги на ногу и беспокойно скрипя зубами. Энрике, выбравшийся по этому случаю за пределы особняка Форкосиганов, зачарованно оглядывался вокруг. Высокий, тонкий и нервный, худощавого сложения эскобарец заставлял Марка больше чем когда-либо ощущать себя приземистой жабой. Стоило лучше подумать о том, насколько смехотворную картину они будут представлять они вместе… а, ладно. Катерина открыла им дверь и гостеприимно улыбнулась.

— Лорд Марк, Энрике. Заходите. — Она жестом пригласила заходить с залитой ярким полуденным светом улицы в прохладную выложенную плиткой прихожую.

— Спасибо, — пылко произнес Марк. — Большое спасибо за это, госпожа Форсуассон - Катерина - за то, что вы это устроили. Спасибо. Спасибо. Вы не представляете, как много это для меня значит .

— Господи, да не благодарите вы меня. Идея принадлежала Карин.

— Она здесь? — Марк покрутил головой в поисках Карин.

— Да, они с Марсией пришли за пару минут до вас. Сюда… — Катерина повела их направо, в переполненный книгами кабинет.

Вокруг комм-пульта были расставлены тонкие узкие стулья, там расположились Карин с сестрой. Прекрасная Карин сидела, сжав губы и стиснув руки на коленях. Когда он вошел, она подняла взгляд, и губы ее изогнулись в безрадостной улыбке. Марк кинулся к ней, остановился, чуть слышно и запинаясь пробормотал ее имя и схватил протянувшиеся к нему руки. Они обменялись крепким рукопожатием.

— Теперь мне разрешили с тобой разговаривать, — сообщила Карин, раздраженно мотнув головой, — но только о делах. Не знаю, чего они так остерегаются. Желай я тайком сбежать, мне стоит просто выйти за дверь и пройти шесть кварталов.

— Я… я… Тогда мне лучше ничего не говорить. — Марк неохотно разжал руки и сделал шаг назад. Он жадно пил ее глазами, словно воду. Выглядит она уставшей и напряженной, но в остальном - в порядке.

"А с тобой все в порядке?" читалось в ее ответном взгляде. Он ответил ей тусклой улыбкой - "Да, конечно. Пока что." - и рассеянно взглянул на Марсию. — Привет, Марсия. А ты что здесь делаешь?

— Я - дуэнья, — сообщила она ему с такой же раздраженной гримаской на лице, как и сестра. — Все равно что ставить охрану на сторожевой заставе уже после того, как увели лошадей. Вот если они послали меня сейчас на Колонию Бета, в этом был бы какой-то смысл. Для меня, по крайней мере.

Энрике устроился на стуле рядом с Марсией и обиженно произнес: — А вы знали, что мать лорда Марка была капитаном бетанского Экспедиционного корпуса?

— Тетя Корделия? — Марсия пожала плечами. — Конечно, да.

— Капитан Бетанского Астроэкспедиционного корпуса! И никто даже подумал упомянуть об этом! Капитан Экспедиционного корпуса!! И никто мне даже не сказал.

Марсия уставилась на него. — А что, это важно?

— Это важно. Это важно! Святые угодники, что вы за люди!

— Это было тридцать лет назад, Энрике, — устало заметил Марк. Вот уже два дня подряд ему приходилось выслушивать различные вариации этой тирады. В лице Энрике графиня обрела еще одного адепта. И это чудесное обращение несомненно спасло ему жизнь, на которую в противном случае его нынешние братья по вере не преминули бы покуситься после ночного инцидента с канализацией.

Энрике зажал ладони коленями и одухотворенно уставился в пространство. — Я дал ей почитать мою диссертацию.

— И она ее поняла? — вытаращила глаза Карин.

— Разумеется, поняла. Бога ради, она же была командующим в Бетанском Экспедиционном корпусе! У вас есть хоть какое-то представление, как отбирают этих людей и чем они занимаются? Если бы я закончил аспирантуру с отличием - вместо этого глупого недоразумения с арестом, то мог бы надеяться - только надеяться! - подать туда заявление, и даже тогда не стоило и мечтать обогнать всех бетанских кандидатов, если бы не специально зарезервированные квоты для инопланетников. — Энрике задохнулся от страстности своей речи. — Она сказала, что рекомендует мою работу вниманию вице-короля. И еще сказала, что мой сонет был очень оригинальным. Пока я пока ловил жуков, я мысленно составил в ее честь сестину, просто у меня не было времени ее записать. Капитан Экспедиционного корпуса!

— Здесь, на Барраяре, тетя Корделия знаменита больше… не этим, — после минутной паузы предположила Марсия.

— Эта женщина здесь пропадает впустую. Все женщины пропадают здесь впустую, — сердито подытожил Энрике. Марсия, повернулась к нему вполоборота и окинула странным взглядом, подняв бровь.

— А как продвигается охота на жуков? — с беспокойством спросила Карин.

— Нашлись сто двенадцать. Королевы все еще нет. — это напоминание заставило Энрике беспокойно потереть переносицу.

— Спасибо, Энрике, что ты вчера так быстро прислал мне видео-модель жука, — вставила реплику Катерина. — Это очень ускорило мои дизайнерские эксперименты.

— Всегда рад, — улыбнулся ей Энрике.

— Ладно. Наверное, мне надо приступить к демонстрации, — сказала Катерина. — Она много времени не займет, а потом мы можем все обсудить.

Марк умостил свои обширные, хоть и низенькие, телеса на последнем свободном стульчике и скорбно уставился на Карин. Катерина заняла стул возле комм-пульта и вывела первую картинку. Полноцветное объемное изображение масляного жука, увеличенное до четверть-метрового размера. Все, кроме Энрике и Катерины, отшатнулись.

— Это, разумеется, наш базовый, рабочий масляный жук, — начала Катерина. — Вот, я пока на скорую руку создала лишь четыре модификации, раз лорд Марк говорил, что время дорого, но, разумеется, я могу сделать и больше. Вот первая и самая легкая.

Жук гадко-коричневого и грязно-белого цветов исчез, сменившись куда более изящной моделью. Лакированно-черные лапки и панцирь блестели, словно начищенные сапоги дворцовой стражи. Удлинившиеся черные надкрылья, по краям которых бежала тонкая белая полоска, прятали от взгляда бледное пульсирующее брюшко.

— Ух ты, — выговорил удивленный и пораженный Марк. Такие мелочи - и столь существенная разница — Да!

— А теперь вот вам кое-что поярче.

Лапки и тело второго жука тоже были блестяще-черными, а надкрылья - скруглены, точно лопасти. По ним бежала настоящая радуга полос - в центре фиолетовая, потом одна за другой синяя, зеленая, желтая, оранжевая и красная.

— О, вот этот куда лучше, — оживилась Марсия. — Просто прелесть.

— Думаю, следующий вариант не слишком-то практичен, — продолжала Катерина, — но мне хотелось поиграть со всем диапазоном возможностей.

Сперва Марк решил, что перед ним едва распустившийся розовый бутон. В этот раз тело жука было матовым, травянисто-зеленого оттенка и едва обрамленным бледно-красным. Надкрылья напоминали цветочные лепестки - изысканный бледно-желтый цвет с прожилками розового, и брюшко того же оттенка желтого незаметно сливалось с цветочной раскраской надкрылий, ускользая от взгляда. Шпоры и сочленения лапок вытянулись в маленькие тупые шипы.

— О-о, — протянула Карин, широко открыв глаза. — Хочу вот этого! Голосую за этого!

Энрике сидел с полуоткрытым ртом и выглядел совсем ошеломленным. — Боже мой… Да, это можно сделать…

— Такой вариант, наверное, подойдет для жуков - ну, не знаю, как их точнее назвать - которые будет содержаться в улье, на ферме, — сказала Катерина. — Думаю, для тех жуков, которые будут ползать и сами искать себе корм, надкрылья-лепестки будут чересчур хрупкими и неудобными. Их можно оторвать, повредить. Но когда я работала над ними, то подумала, что впоследствии вам может понядобиться не один вид жуков, а много. Например, разные упаковки для различных микробных комплексов.

— Конечно, — произнес Энрике. — Конечно.

— И последняя, — сказала Катерина и высветила еще одну модель.

Лапки и тело этого жука были глубокого, мерцающего синего цвета. Каплевидной формы надкрылья расширялись: ярко-желтые в середине, с резким переходом в глубокий красно-оранжевый, потом в голубое и темно-синее пламя, с краю обрамленные мерцающими переливами. Едва видимое брюшко было густого темно-красного оттенка. Это создание было словно огонь, словно факел в сумраке, словно драгоценность короны. Четверо зрителей вытянули шеи так, что чуть не свалились со стульев. Марсия невольно потянулась рукой. Катерина скромно улыбнулась.

— Ух ты, вот это да, — сдавленно проговорила Карин. — Вот это - блистательный жук!

— Думаю, именно это вы и заказывали, — пробормотала Катерина.

Она коснулась панели управления, и статичная картинка на мгновение ожила. Жук приподнял надкрылья, и светящиеся кромки крыльев вспыхнули, словно сноп огненных искр.

— Если Энрике удастся разобраться, как придать крыльям биолюминесценцию в нужном диапазоне, то жуки будут мерцать в темноте. Жучиный рой будет весьма эффектным зрелищем.

Энрике подался вперед, алчно уставившись на изображение. — Вот это идея. Так их намного легче ловить их в темноте… Но на это уйдет примерно столько же био-энергии, сколько на производство масла.

Марк попробовал представить себе рой блистательных жуков, сверкающих, вспыхивающих и мерцающих в сумерках, и мысль эта его тронула. — Считай, что мы вкладываемся в их рекламу.

— А какого мы возьмем? — спросила Карин. — Мне ужасно нравится тот, похожий на цветок.

— Думаю, надо голосовать, — сказал Марк. Интересно, можно ли убедить кого-нибудь еще остановиться на гладко-черной модели. С виду настоящий жук-убийца. — Проголосуем по числу акций, — благоразумно добавил он.

— Мы наняли консультанта по эстетике, — указал Энрике. — Может, стоит спросить совета у нее? — он поглядел на Катерину.

В ответ Катерина развела руками. — Я могу помочь с одной лишь эстетикой. А насколько технически осуществимы эти идеи с точки зрения биогенетики, я могла лишь догадываться. Может статься, что существует некий компромисс между визуальным эффектом и тем временем, которое потребуется для его воплощения.

— Твои догадки весьма близки к истине, — Энрике подтащил стул к комм-пульту и с отсутствующим выражением на лице снова принялся просматривать все видеомодели жуков.

— Время дорого, — сказала Карин. — Время - деньги, время - это… это все. Наша первая цель - начать производство конкурентоспособного продукта, пустить капитал в оборот, организовать и раскрутить дело. Вот тогда и возьмемся за всякие тонкости.

— И убрать жуков из подвала особняка Форкосиганов, — пробормотал Марк себе под нос. — Может… может, черный вариант из них самый быстрый?

Карин покачала головой; Марсия сказала, — Нет, Марк.

Катерина откинулась на спинку стула с нарочито нейтральным видом.

Энрике остановился на великолепном жуке и мечтательно вздохнул. — Вот этот, — заявил он. Уголок рта Катерины на мгновение дернулся в улыбке. Марк решил, что порядок, в каком она представляла модели, был совсем не случайным.

— Думаешь, это быстрее, чем жук-цветок? — уточнила Карин.

— Да, — сказал Энрике.

— Я за это предложение.

— А ты уверена, что не хотела бы того, черного? — спросил Марк жалобно.

— Ты проиграл голосование, Марк, — ответила ему Карин.

— Не может быть, у меня пятьдесят один процент… ой, — отдав часть акций Карин и кухарке Майлза, он фактически утратил свое решающее большинство. Он собирался выкупить их попозже…

— Значит, будет великолепный жук, — подытожила Карин и добавила, — Катерина сказала, что хотела бы получить плату акциями, как Матушка Кости.

— Ну, это было не трудно… — начала Катерина.

— Ш-ш! — твердо перебила ее Карин. — Мы платим тебе не за трудность. А за результат. Стандартный гонорар творческому консультанту. Раскошеливайся, Марк.

С некоторой неохотой - не потому, что эта женщина не заслужила платы, а просто тайно сожалея о том, что еще капелька контроля утекла у него сквозь пальцы - Марк подошел к комм-пульту и оформил документ на передачу акций в оплату за предоставленные услуги. Он дал подписать бумагу Энрике с Карин, отослал копию в офис Циписа в Хассадаре и официально преподнес документ Катерине.

С легким смущением она улыбнулась, поблагодарила его и отложила бумагу в сторону. Ладно, пусть она считает эти деньги игрушечными, но по крайней мере работу она сделала по-настоящему. Может, она, как и Майлз, из разряда людей, у которых есть лишь две скорости - "стоп" или "полный вперед"? Все, что делается хорошо, делается во славу божью - как выразилась графиня. Марк снова поглядел на блистательного жука, которого Энрике заставлял трепетать крылышками. Да.

— Полагаю, — произнес Марк, кинув последний тоскливый взгляд на Карин, — нам пора идти. — "Время - деньги", и все такое. — Охота на жуков стоит на месте, исследование и производство застопорились… сейчас мы едва содержим оставшуюся у нас жучиную популяцию.

— Рассматривай это как возможность ликвидировать устроенное тобой промышленное загрязнение, — безо всякого сочувствия посоветовала Марсия. — Пока пятно не расползлось окончательно.

— Ваши родители разрешили Карин сегодня прийти сюда. Как ты думаешь, они позволят ей вернуться к нам хотя бы на работу?

Карин состроила безнадежную мину.

Марсия скривилась и покачала головой. — Они потихоньку остывают, но не так быстро. Мама почти ничего не говорит, но Па… видишь ли, Па всегда гордился тем, какой он хороший отец. Ни Бетанской Сферы, ни, ну… ни тебя, Марк в его барраярском учебнике для отцов не было. Возможно, он слишком долго прослужил в армии. Хотя, честно говоря, даже помолвка Делии заставляет его чуть ли не дергаться, а уж она играет по всем старым правилам. Насколько ему известно.

Эти слова заставили Карин вопросительно приподнять бровь, но Марсия не стала вдаваться в подробности.

Марсия коротко покосилась на комм: великолепный жук искрился и мерцал под восхищенным пристальным взглядом Энрике.

— С другой стороны - мне наши бдительные родители в особняк Форкосиганов приходить не запрещали.

— Марсия… — выдохнула Карин. — О, ты можешь? Станешь?

— Э–э, возможно. — Она взглянула на Марка из-под ресниц. — Я подумала, что, возможно, и сама бы могла войти в долю в это дело.

Марк поднял брови. Марсия? Практичная Марсия? Примет на себя охоту за жуками, заставит Энрике вернуться к его генетическим кодам и без всяких там сестин? Будет содержать в исправности лабораторию, иметь дело с закупками и поставщиками и следить, чтобы жучиное масло не спускали в канализацию? И что с того, что она считает его чем-то вроде омерзительного жирного жука-переростка, которого ее сестра почему-то принимает за милую домашнюю зверушку. Он ничуть не сомневается, что Марсия умеет заставить свои мозги работать как надо…

— Энрике?

— М-м? — пробормотал Энрике, не поднимая глаз. Марк привлек его внимание, перегнувшись через плечо и отключив изображение, и растолковал предложение Марсии.

— Да, это было бы отлично, — радостно согласился эскобарец. Он с надеждой улыбнулся Марсии.

Дело было сделано, хотя у Карин был такой вид, словно по здравому размышлению идея делить акции с сестрой виделась ей совсем по-другому. Марсия на месте решила, что пойдет вместе с ними в особняк Форкосиганов. Марк и Энрике встали, собираясь прощаться.

— С тобой все будет хорошо? — тихонько спросил Марк Карин, пока Катерина переписывала свои жучиные разработки на диск для Энрике.

Она кивнула. — Да. А как насчет тебя?

— Я жду. Как ты думаешь, это долго продлится? Пока не разрешится вся неразбериха?

— Она уже разрешилась, — выражение ее лица стало пугающе обреченным. — Я во всем разобралась, хотя не уверена, что они это понимают. Я решила. Пока я живу дома с родителями, я считаю, что честь обязывает меня подчиняться их правилам, какими бы нелепыми они ни были. Когда я пойму, как мне жить где-то еще, не рискуя своими долгосрочными планами, я должна буду уйти. Навсегда, если будет надо. — Она непреклонно сжала губы. — Не думаю, что это надолго затянется.

— О… — произнес Марк. Он был не точно уверен, что же она имела в виду или собиралась сделать, но звучало это… зловеще. Мысль о том, что из-за него она может потерять семью, ужасала. Целую жизнь, ценой страшных услилий, он завоевывал место в своей собственной. Клан коммодора казался ему золотым убежищем… — Это - … это место будет одиноким. Оказаться так выброшенной наружу.

Она пожала плечами. — Значит, так тому и быть.

Участники деловой встречи расходились. Последний шанс… Уже в выложенном плиткой вестибюле, когда Катерина провожала их к выходу, Марк наконец набрался храбрости выпалить:

— Вы не хотели бы что-нибудь передать через меня? Я имею в виду, в особняк Форкосиганов? — он был абсолютно уверен, что по возвращении брат напрыгнет на него из засады, судя по тому краткому инструктажу, что тот устроил Марку при выходе из дома.

Настороженность вновь окутала лицо Катрионы. Она отвела взгляд. Ее рука коснулась жакета, возле сердца; Марк уловил слабое шуршание дорогой бумаги под мягкой тканью. Интересно, какой эффект произведет на братца сообщение о том, где же хранится результат его литературных упражнений: откажет благотворное уничижительное воздействие или лишь вызовет у того досадное ликование?

— Скажите ему, — произнесла она наконец, и не было никакой необходимости уточнять, что это за "он", — что я принимаю его извинения. Но не могу ответить на его вопрос.

Марк чувствовал, что братский долг требует от него замолвить за Майлза доброе словцо, но болезненная сдержанность Катрионы лишала его присутствия духа. Наконец он неуверенно пробормотал: — Знаете, он здорово беспокоится.

В ответ она выдавила короткую, суровую улыбку и слегка кивнула. — Да. Знаю. Спасибо, Марк. — Кажется, тема закрыта.

На улице Карин повернула направо, а остальные - налево, где одолженный оруженосец ожидал их в одолженном лимузине. Марк сделал шаг назад, глядя вслед уходящей Карин. Она шла широкими шагами, склонив голову и не оглядываясь.

***

Майлз, специально оставивший дверь своих апартаментов открытой, услышал как после полудня Марк вернулся. Он выскочил в коридор и свесился с лестничной площадки, хищно глядя вниз, в выложенный черно-белой плиткой входной вестибюль. Единственное, что было ясно с первого взгляда - Марк вспотел, чего и следовало ожидать: толстяк по этой погоде оделся во все черное.

— Ты видел ее? — требовательно спросил Майлз.

Марк, задрав голову, уставился на него с непрошенной иронией. Похоже, ему пришлось перебрать в уме пару довольно заманчивых реплик, прежде чем остановиться на простом и благоразумном “да”.

Майлз вцепился в деревянные перила. — Что она сказала? Ты не знаешь, она читала мое письмо?

— Ты что, забыл, как недвусмысленно грозился меня прикончить, если я посмею ее спросить, читала ли она твое письмо, или вообще как-то коснусь этой темы?

Майлз нетерпеливо отмахнулся. — Напрямую! Ты же понимаешь: я имел в виду не спрашивать об этом напрямую. Я просто хочу знать, можешь ли ты сказать… хоть что-то.

— Если бы я мог по одному взгляду на женщину определить, о чем она думает, разве я выглядел бы так? — Марк сердито посмотрел на него и провел ладонью по лицу.

— Проклятье, а мне откуда знать? Я не могу прочитать твои мысли просто по твоему угрюмому виду. Ты так всегда выглядишь. — В прошлый раз это было лишь симптомом несварения желудка. Хотя у Марка, к сожалению, расстройство желудка и эмоциональные проблемы идут рука об руку.

С опозданием Майлз спохватился: — Так… как там Карин? С ней все в порядке?

Марк скривился. — Вроде того. Да. Нет. Может быть.

— О, — Майлз помолчал и добавил, — О-ох. Мне очень жаль.

Марк пожал плечами. Он посмотрел наверх, на прижавшегося к перилам Майлза, и с сердитой жалостью покачал головой: — На самом деле Катерина передала мне для тебя сообщение.

Майлз чуть не перевалился через перила. — Что, что?

— Она велела передать тебе, что принимает твои извинения. Поздравляю, дорогой братец; ты, кажется, выиграл заплыв на тысячу метров. Она, должно быть, начислила тебе дополнительные очки за стиль - это все, что я могу сказать.

— Да! Да! — Майлз грохнул кулаком по перилам. — И что еще? Она сказала что-нибудь еще?

— А чего ты еще ждешь?

— Не знаю. Чего-нибудь. Да, вы можете меня навестить или Нет, чтобы вашей ноги не было у моей двери! или что-то еще. Ключ к разгадке, Марк!

— Ну, обыщи меня. Тебе придется выудить свои ключи самому.

— А я смогу? То есть она дословно не произнесла, чтобы я ее больше не беспокоил?

— Она сказала, что не может ответить на твой вопрос. Раскуси-ка это, шифровальщик. Мне хватает собственных проблем, — покачав головой, Марк скрылся из вида, направившись в заднюю часть дома, к лифту.

Майлз ретировался в свои комнаты и шлепнулся в большое кресло, стоявшее в эркере с видом на внутренний сад. Итак, надежда, шатаясь, поднималась на ноги, словно недавно оживленный криотруп, у которого на свету кружится голова и режет глаза. Но в этот раз - без крио-амнезии, твердо решил Майлз. Он выжил - и, значит, усвоил урок.

Для него это "Я не могу ответить на ваш вопрос" не прозвучало как Нет. Но, конечно, и не прозвучало как Да. Оно звучало, словно… ему был дан еще один, последний шанс. Казалось чудом милосердия, что ему разрешили еще одну попытку. Вернитесь на Клетку Один и начните все заново, верно.

Так как же к ней подступиться? Больше никаких стихов, бога ради. Я не рожден под этой звездой. Судя по вчерашнему труду, (который он благоразумно вытащил из мусорной корзины и нынче утром сжег вместе с прочими нескладными черновиками) любые стихи, выходящие из-под его пера, должны быть отвратительны. И того хуже: если он случайно ухитрится создать нечто приличное, она может захотеть еще, и в каком положении он будет тогда? Он вообразил, как Катерина, в некоем альтернативном будущем, сердито кричит на него: Нет, ты не тот поэт, за которого я выходила замуж! Никаких больше фальшивых отговорок. У лжи короткие ноги.

Из вестибюля донеслись голоса; Пим впустил посетителя. С такого расстояния голос было Майлзу не узнать - но голос мужской, так что, похоже, кто-то пришел к отцу. И бог с ним - Майлз снова принялся размышлять.

Она приняла твои извинения. Она приняла твои извинения. Перед ним снова открылись жизнь и надежда.

Он глядел на солнечный пейзаж за окном, и душившая его последние недели паника, в которой и сам себе не признавался, вроде бы отступала. Тайная спешка больше его не подстегивает, и, может, теперь он сумеет угомониться и стать для нее кем-то безобидным - просто другом. Что бы ей понравилось… ?

Может, ему пригласить ее на прогулку в какое-нибудь приятное место? Наверное, в сад пока что не стоит - учитываая все обстоятельства. В лес, на побережье… а когда разговор смолкнет, им будет на что полюбоваться. Не то, чтобы Майлз боялся, что ему не хватит слов. Возможность говорить правду, без необходимости лгать или скрытничать, открывает перед ним поразительные перспективы. Ему так много есть что сказать…

Пим прокашлялся в дверях. Майлз обернулся.

— Лорд Ришар Форратьер здесь и хочет видеть вас, лорд Форкосиган, — доложил Пим.

— Лорд Форратьер, Пим, будь любезен, — поправил его Ришар.

— Ваш кузен, милорд, — с вежливым кивком Пим провел Ришара в гостиную Майлза. Ришар, отчетливо сознающий нюанс, бросил, входя, подозрительный взгляд на оруженосца.

Майлз не видел Ришара год или около того, но тот не очень изменился; может быть, он стал выглядеть чуть старше, и брюшка у него стало побольше, а волос - поменьше. На нем был отделанный кантом и эполетами костюм серо-синих тонов, в цветах дома Форратьеров. Более подходящий в качестве повседневной одежды, чем настоящий импозантный и официальный мундир, костюм тем не менее ухитрялся как бы случайно походить на одеяние графского наследника. Ришар по-прежнему выглядел вечно раздраженным: в этом он не изменился.

Хмурясь, Ришар оглядел бывшие покои старого генерала Петра.

— Тебе внезапно понадобился Имперский Аудитор, Ришар? — мягко подтолкнул разговор Майлз, не очень-то довольный этим вторжением. Он собирался сочинить для Катерины еще одно письмо, не имеющее никакого отношения к Форратьерам. Ни к одному из них.

— Что? Нет, конечно же нет! — возмутился Ришар, тут же с удивлением уставившись на Майлза, будто только сейчас вспомнив о его новом статусе. — Я вообще пришел не к тебе. Я пришел к твоему отцу насчет его будущего голосования в Совете по этому сумасшедшему иску леди Донны. — Ришар покачал головой. — Он отказался принять меня. И отослал к тебе.

Майлз приподнял брови, глядя на Пима. Тот выразительно произнес: — Граф с графиней, предвидя утомительные светские обязанности нынешнего вечера, изволят сейчас отдыхать, милорд.

Он видел родителей за завтраком; они не выглядели ни капельки утомленными. Но вчера вечером отец сказал ему, что на время свадьбы Грегора хотел бы устроить себе каникулы от обязанностей вице-короля, а не возлагать на себя вновь обязанности графа, “так что продолжай, мальчик, у тебя прекрасно получается”. А мать решительно одобрила этот план.

— Да, Ришар, я по-прежнему отцовский депутат в Совете.

— Я думал, раз он вернулся в город, то снова примет этот долг на себя. Ну, ладно. — Ришар с сомнением оглядел Майлза, пожал плечами и подошел к окну.

Все на меня, да?

— М-м, присаживайся, — Майлз указал на стул напротив, придвинутый к низкому столику. — Спасибо, Пим, это все.

Пим кивнул и вышел. Майлз не предложил гостю прохладительных напитков - пусть тот, не отвлекаясь, побыстрей переходит к делу, каким бы оно ни было. Разумеется, Ришар заглянул не ради того, чтобы доставить ему удовольствие своим визитом - и вряд ли сейчас его общество представляло для Майлза особую ценность. Катерина, Катерина, Катерина…

Ришар уселся и сочувственно - как ему, вероятно, казалось - предположил: — Я разминулся в вестибюле с твоим жирным клоном. Должно быть, он для всех вас сущее наказание. Разве вы не можете что-то с ним сделать?

Сложно понять, что казалось Ришару отвратительнее: тучность Марка или сам факт его существования. С другой стороны, у самого Ришара сейчас тоже конфликт с родственником, странным образом избравшим себе другое тело. Однако Майлз не забывал, по какой причине он не жаждет сейчас общаться со своим кузеном-Форратьером (недостаточно дальним), если не будет из-зо всех сил стараться от него отделаться.

— Ну, да, в общем, он - наше испытание. Так что тебе нужно, Ришар?

Ришар расслабился, решив не отвлекаться на Марка. — Я пришел поговорить с графом Форкосиганом о… хотя, дай подумать — я слышал, это именно ты встречался с леди Донной, едва она вернулась с Колонии Бета?

— Ты имеешь в виду лорда Доно? Да. Айвен… представил нас друг другу. Разве ты еще не встречал с своего… э–э, кузена?

— Пока нет. — Ришар тонко улыбнулся. — Не знаю, кого она надеется одурачить. Она нереальна, наша Донна.

Слека разозлившись, Майлз позволил себе приподнять бровь. — Ладно, тогда все зависит от того, что ты сам зовешь настоящим, не так ли? На Колонии Бета делают хорошую работу. Она обратилась в уважаемую клинику. Я не так хорошо знаком с деталями как, возможно, Айвен, но не сомневаюсь, что преобразование было подлинным и законченным, говоря биологическим языком. И никто не может отрицать, что Доно - истинный фор и старший из живых законных отпрысков графа. Два из трех, а что касается остального - ну, времена меняются.

— Боже правый, Форкосиган, ты же это не всерьез! — Ришар выпапрямися и с отвращением поджал губы. — Девять поколений Форратьеров служили Империи, и дошло до этого? До этой безвкусной шутки?

Майлз пожал плечами. — Очевидно, решение этого дела за Советом Графов.

— Это абсурдно. Донна не может наследовать. Взгляни на последствия. Одна из первейших обязанностей графа — породить наследника. А какая женщина в здравом рассудке хотя бы выйдет за нее замуж?

— Как говорится, каждому найдется кто-то, — Обнадеживающая мысль. Если даже Ришар ухитрился жениться, то это не так уж и трудно. — И одной плодовитости уж точно мало, чтобы удовлетворять требованиям. Многие графы не сумели продолжить свой род по той или другой причине. Например, возьми беднягу Пьера.

Ришар стрельнул в его сторону раздраженным, настороженным взглядом, который Майлз предпочел не замечать. Майлз продолжил: — И Доно, как мне показалось при встрече, производит довольно приятное впечатление на леди.

— Эти чертовы дамочки держатся друг за дружку, Форкосиган. — Ришар с ошеломленным видом запнулся. — Говоришь, это Айвен ее привел?

— Да. — Майлзу было пока неясно, какой силой Доно втравил в это дело Айвена, но делиться своими предположениями с Ришаром его как-то не тянуло.

— Он с ней спал раньше, знаешь? Как и добрая половина мужчин Форбарр-Султаны.

— Я слышал… что-то в этом роде, — Убирайся, Ришар. Мне сейчас не до твоего елейного остроумия.

— Интересно, он по-прежнему… ладно. Никогда не подумал бы, что Айвен Форпатрил спит на этой стороне кровати, но - век живи, век учись!

— Гм, Ришар… Тут у тебя нестыковка, — счел нужным указать Майлз. — Из того, что мой кузен Айвен якобы спит с Доно - чего, думаю, он не делает, - ты не можешь логически вывести его гомосексуальность, если не допускаешь, что Доно на самом деле мужчина. А в этом случае его иск по графству Форратьер имеет силу.

— Полагаю, — через мгновение чопорно произнес Ришар, — твой кузен Айвен бывает склонен к весьма беспоядочным связям.

— Нет, не настолько, — вздохнул Майлз.

— Это не относится к делу, — Ришар нетерпеливо отмел вопрос сексуальной ориентации Айвена, какой бы она ни была.

— Не могу не согласиться.

— Послушай, Майлз, — развел руками Ришар, убеждая его. — Я знаю, что вы, Форкосиганы, поддерживали Прогрессистов с последних дней графа Петра, а мы, Форратьеры, всегда были верны Консерваторам. Но эта выходка Донны подрывает сами основы форского могущества. Если мы, форы, не будет держаться вместе в тех вопросах, что затрагивают самую суть, то когда-нибудь все форы обнаружат, что им осталось нечего отстаивать. Полагаю, я могу рассчитывать на твой голос.

— Вообще говоря, я еще не задумывался об этом иске.

— Ну, так подумай сейчас. Его будут рассматривать очень скоро.

Ладно-ладно, допустим - тот факт, что с Доно Майлзу куда интереснее, чем с Ришаром, не подтверждает сам по себе пригодность Доно быть графом. Необходимо еще раз вернуться к этому вопросу и составить свое мнение. Вздохнув, Майлз попытался заставить себя отнестись к доводам Ришара серьезней .

— Есть ли у тебя сейчас особый интерес к какому-либо из дел Совета? — прозондировал почву Ришар.

Ришар забрасывал удочку на предмет обмена голосами - по существу, фьючерсной сделки, поскольку его голос, в отличие от майлзовского, был пока только фикцией. Майлз обдумал предложение. — Сейчас нет. У меня персональный интерес к ремонту комаррского отражателя, поскольку я считаю, что это хорошее капиталовложение для Империи, но на самом деле Грегор, кажется, уже набрал по этому вопросу большинство. — Другими словами, у тебя нет ничего мне нужного, Ришар. Даже теоретически. Однако, поразмышляв, он добавил, — Кстати, а что ты думаешь о проблеме Рене Форбреттена?

Ришар пожал плечами. — Неудачник. Полагаю, он в этом не виноват, но что можно сделать?

— Может, просто заново утвердить Рене в его собственном праве? — мягко предположил Майлз.

— Невозможно, — убежденно заявил Ришар. — Он - цетагандиец.

— Я пытаюсь понять, на каком основании можно, будучи в здравом уме, назвать Рене цетагандийцем? — спросил Майлз.

— По крови, — без колебаний ответил Ришар. — К счастью, есть незапятнанная линия потомков Форбреттенов, претендующих на это место. Полагаю, Сигур со временем неплохо свыкнется с графством Рене.

— Ты обещал Сигуру свой голос?

Ришар откашлялся. — Раз уж ты упомянул об этом - да.

Следовательно, Ришару теперь была обещана поддержка графа Формонкрифа. В этом тесном кругу для Рене ничего не сделать.

— Все эти задержки с моим утверждением с ума сводят, — продолжил Ришар после короткой паузы. — Три месяца пропало впустую, пока Округ Форратьер болтается без всякого управления, а Донна кичится своей нездоровой шуточкой.

— М-м, такого рода хирургическая операция не проста и не безболезненна. — Уж в таком современном виде техно-пытки, как медицина, Майлз был экспертом. — В каком-то смысле Доно ради этого шанса убил Донну. Думаю, он смертельно серьезен. И пожертвовав так много, полагаю, он должен высоко ценить приз.

— Ты не… — Ришар выглядел ошеломленным, — … конечно, ты и не думал голосовать в ее пользу, а? Не воображаешь же ты, что твой отец такое поддержит!

— Безусловно - как я проступлю , так и он. Я - его Голос.

— Твой дед, — Ришар окинул взглядом гостиную, — в гробу перевернется!

Невеселая улыбка разомкнула губы Майлза. — Не знаю, Ришар. Лорд Доно производит превосходное первое впечатление. Первое время его будут всюду приглашать просто из любопытства, но я охотно поверю, что повторное приглашение он получит уже благодаря своим собственным достоинствам.

— Так вот почему ты принимал ее в особняке Форкосиганов - из любопытства? Должен сказать, Форратьерам ты оказал этим скверную услугу. Пьер был чудак - он не показывал тебе свою коллекцию шляп с подкладкой из золотой фольги? - а сестрица его не лучше. За такую дикую выходку эту женщину стоило было бы запереть на чердаке.

— Тебе надо стать выше собственных предубеждений и повидаться с лордом Доно. — По сути, отправляйся хоть сейчас. — Леди Элис он просто очаровал.

— У леди Элис нет голоса в Совете. — Ришар кинул на Майлза резкий, хмурый взгляд. — Или и ты им - ею - очарован?

Майлз пожал плечами, не желая лгать. — Ну, не настолько. Тем вечером меня больше заботил совсем не он.

— Да уж, — сварливо обронил Ришар, — наслышан о твоей проблеме.

Что? Внезапно Майлз обнаружил, что Ришар завладел его полным, безраздельным вниманием. — И что это была за проблема? — мягко переспросил он.

Ришар скривил губы в кислой улыбке. — Иногда ты напоминаешь мне моего кузена Бая. Он очень опытен в вежливом обхождении, но вовсе не так ловок, каким хочет казаться. А я думал, у тебя хватит тактической смекалки опечатать все выходы, прежде чем захлопнуть ловушку. — Он сделал паузу и признал: — Хотя я стал выше ценить вдову Алексея, сумевшую дать тебе отпор.

— Вдова Алексея? — выдохнул Майлз. — Не знал, что он был женат, уже не говоря о том, что он умер. И кто эта удачливая леди?

“Не строй из себя идиота” - читалось во взгляде Ришара. Его улыбка сделалась еще страннее, едва он понял, что наконец вытянул Майлза из столь досадного состояния безразличия. — Просто очевидно, не так ли, Милорд Аудитор? Совершенно очевидно, — он откинулся на стуле, с прищуром поглядывая на Майлза.

— Боюсь, ты совсем меня запутал, — в высшей степени нейтрально произнес Майлз. Режим Безопасности включился у него, как безусловный рефлекс, как дыхание - ни лицом, ни жестами, ни осанкой он не привлекал внимания и не выдавал себя.

— Такая к месту пришедшаяся смерть этого твоего администратора Форсуассона? Алексей решил, что вдова сперва не предполагала, как - и почему - умер ее муж. Но судя по ее пылкому бегству с приема, где ты сделал ей предложение, вся Форбарр-Султана считает, что теперь ей все известно.

Лицо Майлза не дрогнуло, лишь появилась слабая, легкая улыбка. — Если ты говоришь про Тьена, покойного мужа госпожи Форсуассон, то он погиб в результате несчастного случая с респиратором. — Он не добавил “я при этом присутствовал”. Не похоже, чтобы это… помогло.

— Респиратор, да? Довольно легко устроить. Я и не напрягаясь могу представить себе три-четыре способа.

— Мотив сам по себе не означает убийства. Или… раз уж ты так хорошо в этом разбираешься - что же случилось тем вечером, когда погибла невеста Пьера?

Ришар вздернул подбородок. — Я был под следствием и меня оправдали. А тебя - нет. Ну, не знаю, правду ли о тебе говорят, да не особо меня это и волнует. Но сомневаюсь, чтобы эта проверка пришлась тебе по вкусу.

— Нет. — Улыбка не сошла с лица Майлза. — А тебе понравилось твоя роль в дознании, а?

— Нет, - ответил Ришар без прикрас. — Назойливые ублюдки из Стражи рылись во всех моих личных делах, ни одно из которых их, черт возьми, не касалось… слюни пускали, глядя на меня под фастпенталом. Неужто не знаешь - простолюдины любят пялиться на форов. Они бы обмочились от восторга, попадись им под шприц кто-нибудь высокопоставленный, вроде тебя. Но тебе, поди, ничего не грозит, ты же в Совете и выше нас всех. Ну выдвинет против тебя обвинение какой-нибудь бесстрашный идиот, и чего он добьется? Никто не выиграет.

— Никто. — Обвинение было бы аннулировано - по причинам, о которых Ришар и понятия не имел, - а на Майлза с Катериной вылился бы поток грязных слушков, этим аннулированием вызванных. Какой уж там выигрыш.

— Ну разве что молодой Алексей и вдова Форсуассон. С другой стороны… — Ришар не сводил глаз с Майлза, все больше укрепляясь в догадке, — тебе есть прямая выгода в том, чтобы никто такого обвинения не предъявил. Вот тут я вижу схему обоюдного выигрыша.

— Продолжай.

— Ну же, Форкосиган! Мы оба старые форы, насколько это возможно. Глупо нам ссориться, когда мы должны быть на одной стороне. Наши интересы сходятся. Это традиция. Не притворяйся, будто твои отец с дедом не были в своей партии главными умельцами по взаимным сделкам.

— Мой дед… получил уроки политической науки у цетагандийцев. А затем император Юрий Безумный предложил ему аспирантуру. Дед обучил отца. — И оба они - меня. Первое и единчственное предупреждение, Ришар. — Я узнал графа Петра, когда партийная политика Форбарр-Султаны была для него лишь забавой, развлечением на старости лет.

— Ну ты и жук! Думаю, мы очень даже поняли друг друга.

— Давай посмотрим. Подытожу: ты предлагаешь не выдвигать против меня обвинения, если в Совете я проголосую за тебя и против Доно?

— По мне и то, и другое неплохо.

— А если обвинение выдвинет кто-то еще?

— Пусть сперва захотят, а потом - посмеют. Маловероятно, а?

— Трудно сказать. Видимо, вся Форбарр-Султана вдруг стала в курсе событий моего тихого семейного ужина. Например, где ты сам столкнулся с этой… выдумкой?

— На одном тихом семейном ужине, — ухмыльнулся Ришар, откровенно наслаждаясь смятением Майлза.

Каким же путями пропутешествовала эта информация? Бог ты мой, а не стоит ли за откровениями Ришара дыра в системе безопасности? Может, связи простираются куда дальше, чем борьба за наследование Округа. СБ потребуется чертовски много времени, чтобы их отследить.

Вся Форбарр-Султана. Ох, черт–черт–черт–черт–черт…

Майлз откинулся на спинку стула, пристально посмотрел Ришару в глаза и улыбнулся. — Знаешь, Ришар, а я рад, что ты ко мне зашел. До нашей небольшой беседы я колебался, как именно буду голосовать насчет Округа Форратьер.

Ришар был доволен тем, как явно он сдался. — Я был уверен, что нам стоит поговорить с глазу на глаз.

Попытка подкупить или шантажировать Имперского Аудитора квалифицировалась как измена. А шантаж или подкуп графа во время борьбы за голоса был скорее обычной практикой; по традиции графы считали, что либо их коллега сможет обеспечить себе защиту в этой игре, либо он чересчур глуп, чтобы жить. Ришар пришел к Майлзу как к голосующему депутату Совета, а не как к Имперскому Аудитору. Подменять роли и правила игры прямо на ходу - это нечестно. И кроме того, я хотел бы изничтожить его сам. Что бы СБ плюс к тому ни накопала, это ее дело. А чувства юмора у СБ нет никакого. Имеет ли Ришар хоть какое-то понятие, что за силы он привел в движение? Майлз изобразил улыбку.

Ришар улыбнулся в ответ и встал. — Ладно. Сегодня днем мне еще надо кое с кем увидеться. Спасибо за вашу поддержку, лорд Форкосиган. — Он протянул руку. Майлз принял ее без колебаний, крепко пожал и улыбнулся. С той же улыбкой он проводил Ришара до двери своих покоев, где того встретил и повел к выходу Пим, и улыбался до тех пор, пока слышал топот шагов на лестнице и, наконец, пока не закрылась входная дверь.

Тут улыбка превратилась в неприкрытый оскал. Он трижды вихрем пронесся по комнате в поисках чего-нибудь, что бы не было антиквариатом и что не жалко было бы расколотить. Не обнаружив ничего подходящего под это определение, Майлз вырвал из ножен дедов кинжал с печаткой и метнул его в дверной косяк спальни, куда тот и воткнулся, дрожа. Но гул вибрирующей стали затих слишком быстро. Лишь через несколько минут он сумел справиться со своим дыханием и потоком непроизвольных ругательств и снова вернул на лицо вежливое выражение. Может, и холодное - но очень вежливое.

Он отправился в кабинет и уселся перед комм-пультом. Повтор утреннего сообщения Айвена с пометкой “срочно” он проигнорировал и набрал код закрытого канала. К легкому удивлению, он попал на главу СБ генерала Ги Аллегре с первой же попытки.

— Добрый день, Милорд Аудитор, — сказал Аллегре. — Чем могу быть вам полезен?

Разбив меня в пух и прах. — Добрый день, Ги. — Майлз помедлил; предстоящая задача заставляла все его внутренности стягиваться от отвращения. Ничего не поделаешь. — Только что мое внимание было привлечено к неким неприятностям, корнями уходящим в комаррское расследование, — нет нужды уточнять, о каком именно расследовании идет речь. — Проблемы вроде бы чисто личные, но могут затрагивать Безопасность. Похоже, суд столичных сплетен обвиняет меня в том, что я напрямую приложил руку к смерти этого идиота Тьена Форсуассона. А в качестве мотива инкриминирует желание посвататься к его вдове. — Майлз сглотнул. — К сожалению, последнее - правда. Я … - как бы это сказать? -… пытался за ней ухаживать. Не так уж жутко… ну, возможно.

Аллегре приподнял бровь. — Да-да. На моем столе только недавно мелькало кое-что на эту тему.

Р–р–р!!! Что же, ради Бога? — Правда? Быстро, однако. — Либо это действительно разошлось по всему городу. Резонно предположить, что Майлз узнает об этом далеко не первым.

— Все, что связано с тем случаем, помечается красным для моего первочередного внимания.

Майлз выждал секунду, но Аллегре не пожелал больше ничего сказать. — Ну, вот вам немного от меня. Ришар Форратьер только что благородно предложил не выдвигать против меня обвинения в убийстве Форсуассона в обмен на то, что в Совете графов я отдам за него свой голос как за графа Форратьера.

— Гм. И что вы на это ответили?

— Пожал ему руку и отправил прочь - пусть думает, что он меня сделал.

— А это так?

— Нет, черт возьми. Я собираюсь проголосовать за Доно и раздавить Ришара, как таракана. Но мне крайне хочется знать, утечка ли это сведений или просто фальшивка сама по себе. От этого в большой степени зависят мои дальнейшие шаги.

— Как мы ни старались, доклад нашего осведомителя не отметил в этом слухе ничего, похожего на утечку. Например, не стали достоянием гласности ключевые детали. Я только что посадил специально на это дело лучшего аналитика.

— Хорошо. Спасибо.

— Майлз… — Аллегре задумчиво поджал губы. — Не сомневаюсь, что вас это раздражает. Но надеюсь, ваша реакция не привлечет внимания к комаррскому делу больше необходимого.

— Если это - утечка, дело за вами. А если чистой воды клевета… — Как мне, черт возьми, с этим поступить?

— Могу я спросить, что вы планируете делать дальше?

— Прямо сейчас? Позвонить госпоже Форсуассон и рассказать ей, что же надвигается. — От одного предчувствия его охватил озноб. Едва что-то может быть дальше от того чистого чувства, которое он жаждал ей преподнести, нежели эти тошнотворные новости. — Все это затрагивает - бесчестит - ее не меньше, чем меня самого.

— Гм. — Аллегре потер подбородок. — Дабы не мутить и без того непрозрачную воду, я попросил бы вас повременить, пока мой аналитик не оценит, каково ее место в происходящем.

— Ее место? Место невинной жертвы!

— Я и не спорю, — успокаивающе произнес Аллегре. — Я опасаюсь не столько предательства, сколько возможной небрежности.

СБ была далеко не рада от того, что Катерина - не приносившее никакой присяги и не подвластное их контролю гражданское лицо - находилась в средоточии самой горячей тайны этого года, а может - и столетия. Хотя она преподнесла им, неблагодарным, эту самую тайну собственноручно. — Она не небрежна. По сути она даже слишком осторожна.

— По вашим наблюдениям.

— По моим профессиональным наблюдениям.

Аллегре примиряюще кивнул. — Да, м'лорд. И мы были бы рады это доказать. Не хотите же вы… запутать СБ.

У Майлза перехватило дыхание, стоило ему бесстрастно оценить это последнюю невозмутимую реплику. — Да-да, — уступил он.

— Я прикажу аналитику сообщить вам о результатах проверки как можно скорее, — обещал Аллегре.

Майлз неохотно разжал стиснутые в разочаровании кулаки. Катерина мало выходит из дому; могло бы пройти несколько дней, пока эта новость не дошла до ее ушей из других источников. — Очень хорошо. Держите меня в курсе.

— Будет сделано, милорд.

Майлз отключил комм.

С болезненной ясностью он вдруг понял, что, рефлекторно испугавшись за секрет комаррской катастрофы, повел себя с Ришаром Форатьером в точности наоборот. Десятилетняя эсбэшная привычка, о черт. Майлз считал Ришара задирой, но не ненормальным. Если бы Майлз тут же дал ему отпор, тот мог сдаться, уступить - сознательно не желая сердить обладателя возможного голоса.

Ладно, теперь слишком поздно бежать за ним и пытаться переиграть этот разговор заново. Майлз продемонстрирует Ришару всю тщетность попытки шантажировать Форкосигана, когда отдаст против него свой голос.

И это сделает их вечными врагами в Совете… Как подействует на Ришара его блеф - заставит исполнить свою угрозу или отказаться от нее?

Черт, ему придется.

В глазах Катерины Майлз только-только выбрался из той ямы, которую он сам себе вырыл. Хотелось, чтобы что-то свело их вместе - но боже мой! не судебный же процесс по обвинению в убийстве ее мужа, пусть даже прекращенный. Она только-только начала забывать о своем кошмарном замужестве. Официальное обвинение и все с ним связанное (каким бы приговором оно не завершилось) отвратительнейшим образом снова протащит ее сквозь все муки, утопит в водовороте стресса, горя, унижения и усталости. Борьба за власть в Совете Графов - не сад, где может расцвести любовь.

Разумеется, это жуткое видение полностью исчезнет, стоит претензиям Ришара на графство Форратьер потерпеть крах.

Но у Доно нет шансов.

Майлз заскрипел зубами. Теперь есть.

Мгновение спустя он набрал еще один код и стал нетерпеливо ждать.

— Здравствуйте, Доно, — промурлыкал Майлз, едва над видео-пластиной проступили очертания лица. Сзади мутно виднелась роскошная и мрачная, если не сказать затхлая, обстановка гостиной форратьеровского особняка. Но стоило изображению обрести резкость, как Майлз увидел, что это вовсе не Доно, а радостно улыбающаяся Оливия Куделка: щека перепачкана в пыли, под мышкой - три пергаментных свитка.

— Ой… Оливия. Извини. А, м-м, лорд Доно здесь?

— Конечно, Майлз. Совещается сейчас со своим адвокатом. Я его позову, — она исчезла из поля зрения камеры, и Майлз услышал, как она зовет: "Эй, Доно! Угадай, кто звонит!". Мгновение спустя перед Майлзом предстала бородатая физиономия Доно; он вопросительно приподнял бровь, узнав своего собеседника.

— Добрый день, лорд Форкосиган. Чем могу быть вам полезен?

— Здравствуйте, лорд Доно. Мне только что пришла в голову мысль, что мы - не суть важно, почему - так и не закончили тем вечером наш разговор. Я хотел, чтобы вы знали - если у вас есть какие-либо сомнения: я полностью поддерживаю ваши претензии на графство Форратьер и отдам за это голос своего Округа.

- О! Благодарю вас, лорд Форкосиган. Мне очень приятно это слышать. — Доно помедлил. — Хотя… я слегка удивлен. Мне показалось, что вы предпочтете оставаться над схваткой.

— Предпочитал. Но мне только что нанес визит ваш кузен Ришар. Ему потребовалось поразительно мало времени, чтобы принизить меня до собственного уровня.

Доно сморщился от смеха, стараясь не улыбаться очень уж широко. — Порой он производит именно такой эффект.

— Если можно, я хотел бы запланировать встречу с вами и Рене Форбреттеном. Здесь, в особняке Форкосиганов, или где захотите. Думаю, некая обоюдная стратегия принесла бы пользу вам обоим.

— Я был бы счастлив получить ваш совет, лорд Форкосиган. Когда?

Несколько минут оба сравнивали и корректировали свой распорядок дня, попутно позвонив Рене в особняк Форбреттенов, и, наконец, назначили встречу на послезавтра. Майлз был бы рад увидеться сегодня вечером или даже прямо сейчас, но был вынужден признать, что эта отсрочка дала ему время подойти к проблеме рациональнее. И он кратко, но сердечно распрощался с обоими своими - как он надеялся - будущими коллегами.

Только он потянулся к комму набрать следующий номер, как, заколебавшись, убрал руку. Даже до того, как эта бомба взорвалась прямо ему в лицо, он практически не знал, как же ему теперь начать все заново. Сейчас он не мог ничего Катерине рассказать. А позвонить ей с разговором о чем-то другом, о милых, повседневных банальностях - знать об этом и смолчать - значит снова ей солгать. Да еще как!

Но что, черт возьми, он ей скажет, когда Аллегре ему позволит?

Он поднялся на ноги и принялся мерить шагами свои апартаменты.

Требующийся от Катерины годичный траур был нужен не только для того, чтобы исцелить ее собственную душу. За год общественное мнение подзабыло бы о таинственной гибели Тьена, и его вдова могла бы достойно и безо всяких оговорок вернуться в свет и достойно же принимать ухаживания мужчины, с которым знакома уже давно. Так нет же! Сгорающий от нетерпения, охваченный ужасом лишиться у нее всех шансов, он все усиливал и усиливал натиск, пока наконец не хватил через край.

О да. Не разболтай он о своих намерениях всему городу, и Иллиан никогда бы не запутался и не ляпнул свою пагубную светскую реплику. И никогда бы не произошло этого случая на приеме, столь превратно истолкованного. Хочу машину времени - вернуться в прошлое и застрелиться.

Он был вынужден признать, что весь этот сценарий прекрасно подходил к определению политической дезинформации. В бытность свою тайным оперативником он катался со смеха, допусти его враги куда меньший промах. Сиди он в засаде сам, он бы расценил это как неожиданное везение.

Ты сам загнал себя в ловушку, идиот.

Если бы он всего лишь держал рот на замке, то сумел бы обмануть ее и этой искусной полу–ложью про сад. У Катерины оставалась бы прибыльная работа, и… он остановился. При тщательном обдумывании мысль эта вызывала у него крайне неоднозначные эмоции. Игра в шары. Была бы та нечастная пора его юности чуть менее несчастной, если бы он так и не узнал про эту ложь-во-благо? Что лучше, ощущать себя дураком или быть им? Для себя он ответ знал; может ли он оказать Катерине меньше уважения?

Ты уже это сделал. Дурак.

В любом случае, обвинение вроде бы пало на него одного. Если Ришар сказал правду - ха! - то брызги этой грязи ее не задели вовсе. И если ты снова за ней не увяжешься, так оно и останется.

Он споткнулся о стул и плюхнулся на него. Как долго ему придется держаться от нее подальше, чтобы это милый слушок был забыт? Год? Многие годы? Вечность? Черт возьми, единственным его преступлением было влюбиться в храбрую и прекрасную леди. Что в этом такого дурного? Он хотел подарить ей вселенную - или хотя тот ее кусочек, что у него был. Как столь благое намерение превратилось в эту… путаницу?

Внизу, в фойе, снова раздались голоса - Пима и кого-то еще. По лестнице протопали сапоги, и Майлз напрягся, собираясь распорядиться Пиму, что нынче днем его ни для кого нет дома. Но в дверной проем беззаботноо заглянул вовсе не Пим, а Айвен. Майлз застонал.

— Привет, братец, — произнес Айвен жизнерадостно. — О боже, ты по-прежнему выглядишь так, словно потерплел крушение.

— Твои сведения устарели, Айвен. Я потерпел крушение снова.

— О-о? — Айвен вопросительно на него взглянул, но Майлз отмахнулся. Айвен пожал плечами. — Так, и что у нас здесь? Вино, пиво? И закуски от Матушки Кости?

Майлз показал на недавно заполненный бар. — Угощайся сам.

Айвен налил себе вина и спросил: — А тебе чего?

Не будем начинать все заново. — Ничего. Спасибо.

- А, ну как хочешь, — Айвен рассеянно подошел к эркерному окну, побалтывая вино в бокале. — Ты так и не получил от меня сообщений?

— Ох, да, видел. Извини. У меня был хлопотный день. — Майлз нахмурился. — Боюсь, я сейчас не расположен к общению. Меня только что застал врасплох никто иной, как Ришар Форратьер. Пока я пытаюсь это переварить.

— А. Гм. — Айвен кинул взгляд на дверь, отпил большой глоток вина и откашлялся. — Если это про слух насчет убийства… короче, если бы ты, черт побери, отвечал на звонки, то тебя бы никто не застал врасплох. Я постарался.

Майлз потрясенно на него уставился. — Боже правый, и ты тоже? Неужели в этом чертовом городе каждый в курсе этой дерьмовой чуши?

Айвен пожал плечами. — Ну, насчет всех не знаю… Мать об этом пока не упоминала, но, возможно, она подумала, что на такие вульгарности не стоит обращать внимания. Байерли Форратьер выложит это мне - чтобы я передал тебе. Между прочем, еще на рассвете. Он обожает такие сплетни. Уверен, ему просто сил не хватило хранить это в тайне - разве что он сам раздувает слухи для собственного развлечения. Или ведет какую-то закулисную игру с наушничаньем. Я и не пытаюсь даже разобраться, на какой он стороне.

— А-а… — Майлз помассировал лоб костяшками пальцев.

— Во всяком случае, смысл в том, что не с меня это началось. Усвоил?

— Да, — вздохнул Майлз. — Уж я думаю… Сделай одолжение, опровергни это, если услышишь, а?

— Как будто мне кто-то поверит? Все знают, что я давным-давно твой осел. На роль свидетеля я не гожусь. И знаю я не больше прочих. — Он на секунду задумался и подытожил, — Скорее меньше.

Майлз обдумал альтернативы. Смерть? Смерть была бы куда спокойнее, к тому же прекратится эта пульсирующая головная боль. Но всегда есть риск, что кто-то все неверно истолкует, еще хуже чем сейчас. Кроме того, ему нужно дожить хотя бы до того момента, когда он сможет отдать свой голос против Ришара. Он задумчиво оглядел кузена.

— Айвен… — начал он.

— Я был не виноват, — быстро принялся перечислять Айвен, — это не моя работа, ты не можешь меня заставить и если тебе нужно хоть сколько-нибудь моего времени, тебе придется сражаться за него с моей матушкой. Если посмеешь, — он удовлетворенно кивнул, приведя этот решающий довод.

Майлз откинулся на стуле и долго глядел на Айвена. — Ты прав, — сказал он наконец. — Я слишком часто злоупотребял твоей верностью. Извини. Забудь, не бери в голову.

Айвен, застигнутый посреди глотка, в шоке уставился на него, брови его поползли вниз. Наконец он смог сглотнуть. — Что ты хочешь сказать этим не бери в голову?

— Именно то, что сказал. Нет причины впутывать тебя в эти грязные дела безобразные проблемы, и много причин - не делать этого. — Вряд ли Айвену добавит чести оказаться на сей раз поблизости от него - даже чести того рода, что вспыхивает на мгновение, прежде чем навечно быть погребенной в файлах СБ. Кроме того, с ходу он просто не мог придумать, что бы такое Айвен мог для него сделать.

— Не нужно? Забудь? Что с тобой?

— Боюсь, что ничего. Ты мне с этим не поможешь. Хотя за предложение - спасибо, — честно прибавил Майлз.

— Я ничего не предлагал, — подчеркнул Айвен. Он прищурился. — Ты докатился до каких-то дурных замыслов.

— Не докатился. Просто скатываюсь все ниже. — До самого низа - вплоть до уверенности в том, что в ближайшее время ему предстоит несколько самых неприятных недель за всю жизнь. — Спасибо, Айвен. Уверен, ты не заблудишься по дороге к входной двери.

— Ладно… — Айвен запрокинул голову, осушил стакан и поставил его на стол. — Ага, конечно. Позвони мне, если тебе… что-то понадобится.

Айвен кинул раздраженный взгляд через плечо и двинулся прочь. Майлз слышал, как стихало его возмущенное бормотание по мере спуска по ступеням: “Ничего не нужно. Не бери в голову. Что, черт возьми, он о себе возомнил…?”

Майлз криво улыбнулся и шлепнулся на стул. Ему предстояла грандиозная задача. И он слишком устал, чтобы шевельнуться.

Катерина…

Ее имя словно струилось сквозь пальцы, и его было так же невозможно удержать, как уносимый ветром дым.

1 ! 2 ! 3 ! 4 ! 5 ! 6 ! 7 ! 8 ! 9 ! 10 ! 11 ! 12 ! 13 ! 14 ! 15 ! 16 ! 17 ! 18 ! 19 ! эпилог